Сидни Шелдон - Узы крови

Макс удивленно вскинул брови.

– Благодаря мне?

– Помните, вы рассказали мне о его визите к психиатру? По какому-то наитию я разослал описание Гасснера другим врачам-психиатрам и выяснил, что он обращался за помощью более чем к шести из них. И каждый раз под другим именем. И больше у них не появлялся. Он знал, что болен. А пару месяцев тому назад к нам в полицию позвонила его жена, но, когда наши люди приехали, чтобы выяснить, в чем дело, она отослала их обратно.

Они свернули с автострады. Теперь уже было недалеко.

– Сегодня утром нам позвонила поденщица, фрау Мендлер. Она сообщила, что когда в понедельник пришла прибираться в дом Гасснеров, то с хозяйкой дома ей пришлось общаться через запертую снаружи дверь спальни. Миссис Гасснер сказала ей, что ее муж убил их детей и собирается убить ее.

Макс захлопал глазами.

– Она там была в понедельник? А позвонила только сегодня?

– У фрау Мендлер довольно обширное уголовное прошлое. Она боялась звонить нам. Вчера вечером она обо всем рассказала своему дружку, и он посоветовал ей позвонить нам.

Они прибыли в Ванзее. Машина остановилась к квартале от дома Гасснеров, припарковавшись сзади к невзрачного вида автомобилю. Из него тотчас вылез мужчина в штатском и направился к машине, где сидели майор Вагеман и Макс.

– Он все еще внутри, герр майор. Мои люди не спускают с дома глаз.

– Как вы думаете, женщина еще жива?

Полицейский замялся.

– Не знаю, герр майор. Все ставни закрыты изнутри.

– Ладно. Все надо сделать тихо и быстро. Все по местам. Начнем через пять минут.

Полицейский помчался исполнять приказ. Майор Вагеман нагнулся к машине и вынул небольшую переносную рацию. По ней стал негромко отдавать распоряжения. Макс не слушал, что он говорит. Он думал о том, что майор Вагеман рассказал ему всего несколько минут тому назад. Что-то в рассказе явно не сходилось. Но времени на расспросы не было. Укрываясь за деревьями и кустами, к дому со всех сторон двинулись люди. Майор Вагеман обернулся к Максу.

– Идете с нами, Хорнунг?

Максу показалось, что парк заполонила целая армия. У некоторых из полицейских были в руках винтовки с оптическим прицелом, сами они были одеты в пуленепробиваемые жилеты, некоторые из них были вооружены тупорылыми газовыми винтовками. Операция проводилась с математической точностью. По сигналу майора Вагемана в окна нижнего и верхнего этажей были одновременно брошены гранаты со слезоточивым газом, и тотчас двери парадного и черного ходов были высажены дюжими полицейскими в противогазах. За ними с пистолетами наготове в дом ринулись другие полицейские.

Когда Макс и майор Вагеман через открытые двери вошли в гостиную, она была наполнена едким дымом, который быстро улетучивался, так как все окна и двери уже были открыты настежь. Два инспектора ввели в гостиную Вальтера Гасснера в наручниках. Поверх пижамы на нем был наброшен халат, он был небрит, с запавшими щеками и воспаленными глазами.

Макс во все глаза уставился на него, так как впервые видел его лично. Он показался ему каким-то ненастоящим. Настоящим был тот, другой Вальтер Гасснер, чья жизнь была разложена компьютерами по колонкам цифр, графикам и схемам. Кто же из них двоих был тенью, а кто плотью?

– Вы арестованы, герр Гасснер, – объявил майор Вагеман. – Где ваша жена?

– Ее здесь нет, – хрипло сказал Вальтер Гасснер. – Она исчезла. Я…

Наверху послышался шум взламываемой двери, и несколькими секундами позже до них донесся голос одного из инспекторов.

– Я нашел ее. Она была заперта в своей спальне.

Вскоре на лестнице в сопровождении инспектора появилась дрожащая Анна Гасснер. Волосы ее были всклокочены, лицо в пятнах и грязных потеках, из глаз неудержимо катились слезы.

– Слава богу, – говорила она. – Слава богу, вы пришли!

Мягко поддерживая ее под локоть, инспектор подвел ее к группе, стоявшей посреди огромной гостиной. Когда Анна Гасснер подняла глаза и увидела своего мужа, она начала пронзительно кричать.

– Все в порядке, фрау Гасснер, – попытался успокоить ее майор Вагеман. – Вам нечего его опасаться.

– Мои дети, – визжала она. – Он убил моих детей!

Макс следил за выражением лица Вальтера Гасснера. Взгляд его, обращенный к жене, был полон боли и безысходности. Сам он выглядел подавленным и лишенным всяческих признаков жизни, живым трупом.

– Анна, – прошептал он. – О, Анна.

– Вы имеете право не отвечать на наши вопросы и потребовать своего адвоката, – сказал ему майор Вагеман. – Но в ваших же интересах оказывать нам всяческое содействие.