Дей Кийн: Мертвые милашки не болтают

А из здания люди все выходили и выходили: присяжные, репортеры, другие члены суда, вынужденные оставаться до конца. Среди них был и Джон Р. Диринг. Он подошел к нему и пожал руку.

— Я пропустил вас там наверху, доктор, когда благодарил других, — сказал Диринг. — Понимаю, что для вас это было нелегко.

Харт был рад, что Диринг этим ограничился и направился дальше к стоянке машин, где его ожидали большой лимузин и шофер в униформе.

Темноволосая девушка была еще недалеко. Она стояла на краю тротуара и опиралась рукой в перчатке на щиток, показывающий, что здесь находится автобусная остановка. Прошло уже много лет с тех пор, как Харт в последний раз ездил на автобусе, то тем не менее он почему-то помнил, что автобусы в этом направлении и в это время ходят с большим интервалом.

Следуя какому-то внутреннему побуждению, он остановил свою машину и обратился к девушке:

— Только не посчитайте меня навязчивым, мисс, но мне кажется, что в это время автобусы ходят крайне редко. Если вы едете в сторону Голливуда, я охотно подброшу вас к дому.

Она серьезно посмотрела на него.

— А в какое место Голливуда вы сами едете?

— Проеду почти через весь Голливуд, — ответил Харт. — До Сансет-стрит. Я содержу там аптеку.

Девушка продолжала смотреть на него.

— Я знаю эту аптеку. Однажды лакомилась в ней мороженым с содовой. Я была секретарем в актерском агентстве в полутора километрах от вашей аптеки.

— Значит, мы почти родственники, — улыбнулся Харт. — Я хорошо знаю Бена, руководителя агентства. Каждый вечер по вторникам мы вместе играем в покер. Вы живете там поблизости?

— У меня маленькая квартирка в двух кварталах от вас.

— В таком случае садитесь. Я подброшу вас к дому.

Когда Харт открывал дверцу, позади раздался тихий автомобильный гудок. Он увидел, что машина Диринга выехала со стоянки, а его собственная мешала той. Он двинулся вперед на несколько метров и увидел, как лимузин проехал мимо. Диринг благодарно помахал ему рукой.

Девушка села рядом и пригладила юбку.

— Очень мило с вашей стороны, — поблагодарила она. — Я вижу, это! человек вам не нравится. Тот, что проехал на машине. Мне он тоже почему-то не нравится. Похож на старого кота, который когда-то у меня был.

Харт кивнул:

— Я понимаю, что вы имеете в виду.

В этот ранний утренний час было легко ехать по пустынным улицам в сторону Сансет-Бульвара. Движения почти не было, и как только он набрал скорость, то почувствовал себя словно обновленным. Девушка молча сидела рядом с ним.

Когда остановились перед перекрестком, пропуская грузовик с утренними газетами, у него появилась возможность посмотреть на девушку.

— Чудесная ночь, не правда ли?

— Чудесная и теплая, — ответила она. — Могу представить себе, как вы рады вырваться из комнаты для совещаний и ехать сейчас домой.

— Я действительно рад. Временами там бывало очень неуютно.

— Хорошо вас понимаю. — Она провела языком по губам. Видимо, старалась принять какое-то решение. Некоторое время они ехали молча, а потом она сказала: — Вас не интересует, кто я такая?

Сняв перчатку, она протянула ему руку.

— Меня зовут Пэгги.

Харт снял правую руку с руля.

— Мое имя Джон. Но все зовут меня «док». И я к этому привык. Очень рад с вами познакомиться, Пэгги.

Ее ручка была нежной и маленькой, но неестественно теплой, почти лихорадочно горячей.

— Вы неважно себя чувствуете? — спросил он.

— Нет, нет, — ответила она. — Сейчас все уже хорошо. Все прошло.

Харт поостерегся задать ей другие вопросы.

А она между тем продолжала спокойно:

— Вы, вероятно, ломали голову над тем, почему я каждый день приходила на судебное разбирательство, не так ли?

— Мы все ломали себе над этим головы, — ответил он. — Мы почему-то были уверены, что вас вызовет для дачи показаний защита или обвинение.

Девушка, которая назвалась Пэгги, долго смотрела на него. А когда она заговорила, голос ее звучал спокойно, но решительно:

— Они не отважились.

— Кто не отважился?

— Защита.

Харт ожидал, что она продолжит, но девушка молчала. Они проехали несколько километров, прежде чем Пэгги сказала:

— Он получил то, что заслужил. И я рада этому.

Харт сказал:

— Значит, насколько я понимаю, Коттон вам не нравится.

— Вы же были на суде. Разве в нем есть что-либо, что может нравиться?

— Нет.

Она повторила:

— Получил то, что заслужил. И теперь его казнят, да?

Ее слова неприятно резанули уши. Она сказала это почти истерическим тоном, и он уже начал жалеть, что захватил ее с собой.