Дей Кийн - Мертвые милашки не болтают

Вытеревшись и причесавшись, он снова отправился в спальню. Пока он отсутствовал, Герта постелила кровать и положила на нее блузку, юбку и чистое белье.

Когда он вошел, она как раз собиралась снять платье через голову, но, увидев его, остановилась. Потом, сжав зубы, сняла платье и повесила его на спинку стула.

Она, казалось, была удивлена немного.

— Не знаю, почему я выгляжу такой жалкой после того, как вела себя прошлой ночью. Ты действительно меня любишь? Или женился на мне, чтобы избежать сплетней после того случая в Ньюпорте?

Харт удивленно взглянул на нее.

— Нет, не потому.

— Значит… значит, я тебе нравлюсь? Ты понимаешь, что я имею в виду?

Харт в душе улыбнулся.

— Даже очень, — уверил он ее.

Герта продолжала раздеваться и робко сказала:

— Только будь немножко терпеливым, док. Я знаю, что много тебе наговорила, но…

— Что? — спросил он ее.

Герта посмотрела ему в глаза.

— Я никогда еще не имела дела с мужчиной. Сейчас это первый раз. — Она, как всегда, была честной до конца. — Я не скажу, что была ангелом, я тоже гуляла с парнями, но никогда…

Он обнял ее, поцеловал и провел руками по ее груди. Он мог позволить себе быть терпеливым. Речь идет о чем-то длительном и прочном, и первая брачная ночь не решала ничего.

Герта прижалась к его плечу.

— Ах, док, как хорошо…

Харт снова поцеловал ее.

— А теперь я делаю тебе предложение: ты вымоешься и оденешь свои новые вещи. А я тем временем спущусь вниз и попытаюсь что-нибудь разузнать о Бонни. Когда я вернусь, мы пойдем в ресторан поужинать, а потом отпразднуем нашу свадьбу.

— Но…

Харт улыбнулся и шлепнул ее по маленькой попке.

— А теперь перестань дрожать.

— Я ничего не могу с собой сделать, — ответила она и глаза ее округлились. — Все равно немножко боюсь. — Потом добавила кокетливо: — Но ты не обращай внимания. Я просто глупая гусыня.

Харт поцеловал ее в глаза.

— Хорошо. А теперь ступай мыться. Нам некуда спешить. Перед нами еще вся жизнь.

Герта направилась к двери ванной.

— Только не задерживайся, пожалуйста.

— Постараюсь, — ответил он. — Не бойся.

Он быстро вышел из комнаты, закрыв за собой дверь и спустился вниз по лестнице. Портье читал мексиканскую газету двухдневной давности. Когда Харт положил перед ним пятидолларовую бумажку, он отложил в сторону газету.

— Мне нужна кое-какая информация, — сказал Харт.

— Слушаю вас, сеньор.

Харт сказал:

— Я сомневаюсь, что она жила у вас, но, может быть, вы слышали что-нибудь о сеньоре Альверадо Монтес? Миленькая молодая женщина, хорошо сложенная, с черными как смоль волосами? Она должна была быть здесь месяца четыре назад?

Портье пожал плечами.

— Ведь это целая вечность, сеньор. Тем более в нашем курортном городе. Здесь все время приезжают и уезжают. — Он на мгновение задумался. — Хотя имя мне кажется знакомым. Спросите на той стороне улицы в ресторане. У нас он называется кантина.

Кантина была небольшая, но народу в ней было много. Главным образом это были местные жители. За столами сидели пять или шесть парочек. Когда Харт прислонился к стойке, к нему сразу же подошла молодая девушка и мило улыбнулась.

— Выпьем, сеньор?

— Хорошо, — согласился Харт. — Почему бы не выпить?

С легкой улыбкой он заказал две таквили. Такой сорт девушек есть везде. И эта малышка уже уверена, что завоевала сердце мужчины. Она сильно нагнулась вперед, чтобы показать ему свои прелести, которые можно было получить за сносную плату.

Но Харт сказал сухо:

— Послушай, крошка, со мной ты просто потеряешь время. — Он сунул ей между грудей деньги. — Но это будет твое, если ты мне ответишь на один вопрос.

— Слушаю?

— Ты никогда не слышала о сеньоре Альверадо Монтес?

Девушка быстро что-то сказала бармену по-испански.

Когда она вновь повернулась к нему, на лице ее играла улыбка.

— Конечно, слышала, сеньор! Это такая благородная сеньора. Франсиско говорит, что ее супруг был одним из сподвижников полковника Хименеса. А когда диктатор был свергнут, она получила политическое убежище в нашей стране.

Это была именно такая история, которую могла выдумать стриптизница с небольшим налетом мании величия, подумал Харт и снова задал вопрос:

— Спросите, не знает ли он, она еще в Энзенаде или нет. Если она здесь, где она живет.

Когда она на этот раз повернулась к нему, то уже больше не улыбалась.

— Франсиско говорит, что она какое-то время жила в большом доме на побережье, но где она сейчас, не знает. Он также сказал, что опасно вмешиваться в такие дела, и если сеньору обязательно надо это знать, то пусть поинтересуется в другом месте.