Валерий Махов - Вне закона

– Эх, еще бы бабу, – с вселенской тоской в честных до безобразия глазах пропел, растягивая слова, сидящий справа от Червонца карманник Лимон.

– Ну, ты, Лимон, и загнул. Иди на парашу, подрочи, а вместо бабы возьми «сеанс» из «Плейбоя».

– Да я там уже на всех «сеансах» был. У меня на глянец аллергия.

– Ну, тогда жди выводки. Тебе ж следак обещал свиданку с марухой.

– Так он за это пять явок, не меньше, потребует. А у меня делюга беспонтовая. Она по швам трещит. Терпила в суде поплывет, он меня не опознает. Поэтому следак и пыжится. Он мне за пару явок свою жену подмоет, а за пять сам жопу зачалит.

– Ну, так и влупи ему. Он у тебя молодой, симпатичный.

– Не-е, Червонец, я баб люблю. Мне жопы, даже красные, без интересу.

– Ну, тогда кури бамбук, хлебай чифир и радуйся жизни. Я тут тему одну прокачать хотел. Пусть шныри молдаванина подтянут.

Шнырь по кличке Шарик метнулся в пятый от окна проход и растолкал спящего там молодого, здорового молдаванина. Тот, заспанный и слегка удивленный – зачем это он среди ночи понадобился авторитетам? – подошел и, поздоровавшись, остановился напротив прохода у окна. Сидевшие и лежавшие на соседних нарах зеки притихли, понимая, что сейчас начнутся либо «качели», либо «спросняк».

Ночью на больничке СИЗО у осужденного по фамилии Кодряпу начался обширный инфаркт. То ли его спровоцировал состоявшийся вечером большой шмон, то ли спор с другими сокамерниками из-за «ушушаренных» кем-то сигарет. Но как бы там ни было, Кодряпу, сидя на параше, почувствовал сильную боль в груди и потерял сознание. Прибежавшая на крики сокамерников фельдшер долго не решалась будить дежурившую этой ночью подполковника Исямову. Пока все-таки она ее добудилась, пока вызвали ДПНСИ с ключами, пока открыли камеру, Кодряпу стало еще хуже. После беглого осмотра Исямова определила инфаркт.

И снова, пока она дозвонилась в городскую кардиологию и к дежурному по городу, пока договорилась с конвоем, пока нашли санитаров, чтобы донести несчастного до машины… Кодряпу умер, не приходя в сознание. Исямова перезвонила дежурному по городу и сообщила, что уже никто никуда не едет. После чего, сделав необходимые записи в истории болезни осужденного Кодряпу, пошла к себе в кабинет досыпать.

К большому своему удивлению, она заснула сразу, глубоко и спокойно. Впервые в жизни она не только нарушила клятву Гиппократа, но и своими действиями, спровоцировав инфаркт, практически убила пациента. Не раздевшись, она легла на кушетку и подумала, что муки совести если не убьют ее, то, по крайней мере, не дадут спокойно уснуть… Ничуть не бывало.

Накануне Исямова поинтересовалась, чего раньше никогда не делала, у смотрящего за больничкой опера, за что сидят ее пациенты. Польщенный ее вниманием, молодой лейтенант стал с удовольствием рассказывать о студенте, убившем свою квартирную хозяйку, вместо того чтобы заплатить ей за проживание. А после истории о похождении «Раскольникова» рассказал ей о молдаванине Кодряпу, который, судя по материалам дела, с дружками изнасиловал на глазах у матери, а затем убил ее несовершеннолетнюю дочь. Но потом, наняв самого дорогого адвоката, отказался от всего и получил очень маленький срок уже не за изнасилование и убийство, а за кражу!!! Опер еще долго восторгался еврейской адвокатской мафией, но Исямова уже не слушала…

Проснулась она утром. Светило солнце. Голова была легкой, как будто она не убила, а родила…

Господи! Твоя воля…

Понятыми при обыске кабинета и сейфа Голицына были студенты юрфака. Антон сидел в кресле и с интересом наблюдал за действиями Дятлова. То ли наезд на него в коридоре, то ли всем известная репутация Антона подействовали на Дятлова, но обыск, или как там его хитро окрестило начальство, проходил вяло и без энтузиазма.

Осмотрев все столы и порывшись в служебном сейфе Антона, Дятлов махнул рукой и быстро составил протокол, в котором казенным языком лаконично зафиксировал, что ничего запрещенного или предосудительного в служебном кабинете и сейфе майора Голицына обнаружено не было, и, дав студентам расписаться, отпустил их с миром. Подойдя вплотную к Антону, Дятлов сказал:

– Идемте покурим, товарищ майор…

– Я не курю, спасибо, товарищ майор, – ответил Антон, но по лицу Дятлова понял, что тот хочет ему что-то сказать не в кабинете, и на одном дыхании добавил: – Хотя отлить после всего этого не помешает.