Элизабет Питерс - Тайна Нефертити

Я откинулась назад и с улыбкой смотрела на взбудораженно суетящуюся поисковую группу. Мне всегда бывало забавно и трогательно видеть энтузиазм, который охватывал рабочих, когда появлялась надежда найти что-то многообещающее. Они бедны и неграмотны и неизменно норовят вас обмануть, но их волнение было неподдельным, а интерес — самым живым. Кучка людей в балахонах собралась у края скалы. Хассан, заметно выделявшийся среди них своей одеждой, стоял в центре и о чем-то им рассказывал. Я порадовалась, что осталась на месте. Наблюдать отсюда было словно из театральной ложи смотреть спектакль.

Добраться до отверстия можно только сверху. Кого-то должны были опустить на веревке. Началось бурное обсуждение, кого именно. Лично я не стала бы добиваться этой чести, особенно в той ситуации, когда вместо крепкого дерева веревку держит кучка ненадежных, взволнованных египтян, но Джон и Майк чуть не передрались за право на этот акробатический трюк.

Тогда Хассан, похожий на яркую тропическую птицу-самца среди невзрачных самок, прошествовал к спорящей парочке и вмешался в их разговор. Я забавлялась, гадая, насколько много пойму в этой сцене, не слыша их реплик. Майк повернулся и посмотрел на молодого египтянина. В первый раз я была на стороне Хассана и высказала бы вслух свое мнение, если бы они могли меня услышать. Маленький и шустрый, он гораздо больше подходил для того, чтобы болтаться на конце веревки, чем рослые, более тяжелые и не такие молодые американцы.

Однако, очевидно, на той стороне вади никто не разделял моего мнения. Наконец через несколько минут решение, по-видимому, было принято. Непокрытая голова Джона и шлем от солнца Майка возвышались посреди балахонов и жестикулирующих коричневых рук, как башни при осаде. Наконец рука Джона резко взметнулась, словно он отмахивался от надоедливых мух, и толпа рассеялась, все еще возбужденно переговариваясь. С американцами остались только двое: Хассан, чья поза выражала оскорбленное достоинство, и одетый в традиционную полосатую одежду его брат-близнец.

Итак, количество претендентов сократилось до двух. Мне, в роли наблюдателя, казалось, что костюм Хассана больше подходил для предстоящего дела. Лазить по скалам в юбке до пят не слишком удобно. Однако я настолько часто видела, как ловко это проделывают те, кто одет в балахон, что данное обстоятельство не могло ввести меня в заблуждение. И когда Джон бросил Ахмеду конец веревки, другой конец которой держали остальные мужчины, я поняла его замысел. Если в расщелине действительно окажется так долго разыскиваемая гробница, Хассан сможет заграбастать себе большую часть добычи, пока его никто не видит.

Возможно, Хассан тоже подумал об этом, его первой реакцией на решение Джона был поток таких пронзительных выкриков, что у меня заложило уши, хотя я находилась достаточно далеко. Затем, приняв неизбежное с большим достоинством, чем я могла ожидать, Хассан пожал плечами и помог своему брату опоясаться веревкой.

Ахмед продвинулся к краю обрыва и стал спускаться вниз. Пальцы его босых ног нащупывали точку опоры так же проворно, как пальцы рук. Майк, стоя на коленях и наклонившись вниз, так что его лицо оказалось на уровне лица Ахмеда, на всякий случай придерживал веревку.

Я оперлась спиной о камень и обхватила колени руками. Джон удалился руководить командой, которая держала веревку, а Майк, перегнувшись через край обрыва, давал указания. Хотя до сих пор Ахмед успешно спускался без помощи веревки, она была туго натянута, иначе, если мягкая порода начнет осыпаться, скалолаз, повиснув на веревке, может сильно стукнуться о скалу.

Похожий на большого полосатого жука с яркой разноцветной головой, Ахмед спускался вниз. Он опустился уже футов на пятьдесят, но, по-видимому, еще не достиг цели. Вдруг из-под его левой ноги выскочил камень и скатился, подпрыгивая, в каньон. У меня перехватило дыхание, но руки Ахмеда цепко держались за выступавший над головой обломок скалы, и Майку не понадобилось подавать сигнал рабочим на другом конце веревки.

Дальнейшее произошло так быстро, что я не успела опомниться. Правая рука Ахмеда сорвалась, когда обломок выскользнул из-под нее, Ахмед резко отшатнулся от пролетевшего у самой щеки камня и потерял равновесие. Я возблагодарила Бога за веревку и тут же вскочила с воплем, прозвучавшим как эхо криков на противоположной стороне вади. Тело Ахмеда извивалось и дергалось под неистово взметавшимися складками балахона, на который, поднимая облака пыли, с грохотом обрушивался град камней. Когда пыль рассеялась, я увидела Ахмеда, по-прежнему распластавшегося по отвесной стене каньона, но что-то в этой картине изменилось. Хотя веревка мне была не видна, я поняла, где она была и где она заканчивалась. Она кончалась чуть ниже вытянутой во всю длину правой руки Ахмеда. Тело его беспомощно болталось, левая рука отчаянно шарила по скале в напрасных поисках чего-то, за что можно было бы схватиться. По-видимому, веревка оборвалась либо развязался узел на поясе. Теперь единственной надеждой Ахмеда был обрывок веревки без узла и петли на конце, который мог в любой момент выскользнуть из руки, и тогда юноша покатится вниз и разобьется насмерть.