Элизабет Питерс - Тайна Нефертити

Ди засыпала его идиотскими вопросами, на которые он терпеливо отвечал, а я тем временем размышляла, передал ли он Джону новость, выуженную у меня накануне вечером. Она поставила Майка в тупик не меньше, чем меня, но я была уверена, что он тут же побежал с ней к своему хозяину, как верный пес с костью. Интересно, думала я, рассказал ли он Джону, каким образом выудил из меня эту информацию. Возможно. Мужчины любят хвастаться своими победами, а это была впечатляющая победа, учитывая мое упорное нежелание говорить что-либо о содержании письма. Однако целовал он меня, пожалуй, не только для того, чтобы заставить проболтаться, но и для собственного удовольствия. И если бы я не была уверена, что он готов целоваться с любой женщиной, это возвысило бы меня в собственных глазах.

Я не сожалела ни о случившемся, ни о том, что проговорилась. В любом случае я созрела для того, чтобы рассказать правду, а аргументы Майка были очень убедительны. Я не имею в виду косвенные, а то, что он прямо заявил: искренность поможет мне спасти жизнь. Единственное, о чем я сожалела, — что не рассказала ему всего еще до того, как он меня поцеловал.

Я украдкой бросила на него быстрый взгляд. Он был очень хорош в профиль. У меня слабость к длинным прямым носам и острым подбородкам. И голос у него тоже приятный.

— Ты имеешь в виду бригаду, которая работает в северном секторе? — уточнил Майк, чтобы ответить на последний вопрос Ди. — Да, они ведут раскопки. Возможно, эти обломки скал и гравий извлечены из большого входа в гробницу, расположенную наверху. Мы подумали, что, возможно, скала закрывает собой еще один вход. Может, и нет, но мы должны проверить.

Я проследила за его указующим перстом и окаменела. Среди однообразных черно-белых полосатых балахонов бросалось в глаза вызывающе яркое пятно. Будто повинуясь моему взгляду, человек в яркой рубашке отделился от толпы рабочих и направился к нам.

— Это Хассан, сын Абделала. — Я вцепилась Майку в плечо.

Ди, сощурившись, посмотрела из-под руки:

— Какой красивый. А почему он одет не так, как все остальные?

— Он по достоинству оценил замечательный американский стиль одежды, — сухо ответил Майк, отряхивая пыль со своей рубашки песочного цвета.

— Что он тут делает? — требовательно спросила я. — Только не рассказывай, что он специалист по части археологических работ.

— Он не специалист и не имеет склонности ни к какому виду работ, — сказал Майк. — Но мы привлекли всех, кого возможно, а он перенял кое-какие навыки у своего отца, когда был еще ребенком.

— Но, Майк... Я думаю, он...

— Ты уверена? — Майк понял меня с полуслова. Такая проницательность заставила меня предположить, что он уже размышлял на эту тему.

— Нет, поклясться не могу. Но...

Но я была совершенно уверена. То, что это мог быть он, приходило мне в голову и раньше. Но только вчера вечером, поняв, что никогда не спутаю объятия Майка с прикосновением любого другого мужчины, я вспомнила, где прежде меня уже касались те руки, которые душили потом в темноте гостиничного номера. Хассан представлялся мне самым подходящим исполнителем роли ночного визитера, и при виде того, как он поднимается вверх по склону к нам, простодушно улыбаясь, я юркнула за плечо Майка.

— Спокойно, Томми, — тихо сказал Майк.

— Я все-таки не возьму в толк, зачем ты нанял его.

— Мне не слишком понравилась эта идея. Но Джон настоял.

Наши взгляды встретились. Выражение его глаз было хмурым и обеспокоенным.

— Не бойся его, — сказал он.

— Все нормально. Он вызывает у меня такое же чувство, как змея у некоторых людей. А насчет... того, я ведь могу ошибаться.

Хассан взбирался к нам на склон, его молодое тело было гибким, как у кошки. Я начала уже подумывать, что ошиблась. Его приветливая улыбка совсем не означала, что он невинный агнец, такому двуличному паршивцу, как он, ничего не стоит изобразить из себя само очарование, но в данный момент он смотрел не на меня. Он остановился перед Ди и щедро одарил ее откровенно восхищенным взглядом. Она уставилась на него, и, мне показалось, я услышала звук электрического разряда.

— В чем дело, Хассан? — недовольно спросил Майк.

Парень с театральной торжественностью начал:

— Возникла проблема, господин управляющий. — Он говорил с акцентом, певуче растягивая английские слова. — Вы бы пришли... Однако если вы сейчас отдыхаете от своего тяжкого труда...

Сарказм — оружие, которым эти люди хорошо владеют. Чтобы не уронить своего достоинства, начальник вынужден не замечать оскорбления в лживых восхвалениях его достоинств. Майк был достаточно молодым начальником, и лицо его стало пунцовым от ярости даже под слоем загара, но он ничего не сказал и, расцепив сложенные ноги, встал. Хассан не торопился уходить.