Олег Шмелев - Скатерть на траве

- Алексей, для тебя есть новости, - услышал он голос дежурного. - В Маленькой обнаружили утопленника, мужчина лет под шестьдесят.

- В чем одет, тебе сказали?

- Все записано. На трупе только плавки. Черные в голубую полоску.

- Спасибо.

Положив трубку, Синельников достал из сейфа папку, вынул листок с адресом и телефоном Перфильева и набрал номер 3-49-49: теперь он мог проверить неприятную догадку. Ему ответил не очень приветливый, но чисто и нежно звучавший девичий голос.

- Это квартира Перфильева? - спросил Синельников.

- Да. Кто говорит?

- Инспектор угрозыска Синельников. Вы дочь Перфильева?

- Да, - с ноткой удивления подтвердила она.

- Простите, не знаю имени...

- Елена. А что случилось?

В глубине души Синельников желал, чтобы его догадка оказалась пустым вымыслом, но, увы, она, кажется, начинала подтверждаться.

- У вас дома все в порядке?

- В каком смысле? - уже с настороженностью

уточнила она.

- Ну, например, с отцом.

- Он сегодня не ночевал, но тут ничего особенного. Бывало и раньше.

Так, значит, Мария Лунькова правильно разобралась в ситуации, когда говорила, что дочь может и не беспокоиться по поводу долгого отсутствия отца.

- Вы чем занимаетесь, Елена Александровна?

- Вообще? Или в данную минуту?

- Вообще, конечно.

- Но что с отцом? - сердито спросила она. - Вы делаете какие-то странные намеки...

- Вам лучше приехать ко мне в управление. Если вы должны быть на работе, это неважно, я дам вам справку.

- Я студентка, окончила четвертый курс технологического, - раздраженной скороговоркой объяснила она. - Наш стройотряд в следующий четверг едет на БАМ.

- Нужно поговорить. Жду вас в управлении внутренних дел. Знаете, где мы находимся?

- Разумеется. Это совсем недалеко от нас.

- Моя комната двести восемнадцать, на втором этаже. Я скажу, чтобы вас пропустили. Только не забудьте взять паспорт.

- Когда я должна быть?

- Чем скорее, тем лучше. Приезжайте прямо сейчас.

- Хорошо...

Было над чем подумать после этого разговора. Одно из двух: или Коротков не сказал Елене Перфильевой о гибели отца, или сказал. Если не сказал, то для его ночной поездки имелись какие-то иные важные причины. И вообще при этом варианте возникали, как выражался Синельников, вопросы с длинными шлейфами. Что же за тип этот красавчик Слава, если может, зная о несчастье с отцом, приехать на пятнадцатиминутное экстренное свидание с его дочерью и ни словом не обмолвиться о случившемся? Если же он все-таки сказал, тогда только что происшедший разговор с Еленой Перфильевой не укладывался у Синельникова в голове. Как может дочь, осведомленная о трагедии с отцом, столь хладнокровно разыгрывать неведение? Синельникову этот вариант представлялся чудовищным. Он отказывался от мысли, что девушка в двадцать один год способна на столь кощунственный цинизм. Но профессионально он не имел права не допускать такого варианта...

Чтобы не терять времени в ожидании своих посетителей, он взял чистый лист бумаги и шариковую ручку и, немного поразмыслив, начал писать. Нужно было поставить перед судебно-медицинской экспертизой несколько вопросов. Первый самый обычный: что явилось непосредственной причиной смерти? Второй: каково было состояние жизненно важных органов - сердца и головного мозга - в момент, предшествовавший смерти? Третий: каково количество посторонней жидкости в легких утонувшего? Четвертый: каково содержание алкоголя в организме? И наконец, пятый, выглядевший несколько необычно: учитывая состояние сердца и головного мозга, способен ли был утонувший в период последнего времени, непосредственно предшествовавшего смерти, двигаться самостоятельно? Синельников пока не решил признаться самому себе, что в уме его вырисовывается версия, вся правота или неправота которой определится ответом на третий и пятый вопросы.

Тяжко начинается денек, подумалось Синельникову, тяжким он и будет.

Елена Перфильева пришла без десяти девять. Она была такая же высокая и яркая, как и Мария Лунькова, чем-то на нее похожа, но заметно интеллигентнее. Серые глаза ее глядели прямо и строго.

- Что с отцом? - спросила она от порога, едва прикрыв дверь.

- Вы садитесь. - Синельников пододвинул ей стул, она села. Он, стоя сзади и держась за спинку стула, сказал тихо: - Отец ваш утонул.

Она резко обернулась к нему, и он увидел, как побелело ее нежно-розовое лицо.

- Что?! Не может быть! - дрожащими губами произнесла она, и это было похоже на то, когда люди в ужасе кричат шепотом.