Энн Грэнджер - Убийство в приличном обществе

— Нет. — Фосетт снова едва заметно улыбнулся. — Да и зачем? Какой странный вопрос!

— Где вы были? — довольно отрывисто спросил я, хотя приказывал себе сдерживаться.

— У себя на квартире, в Клапаме, — быстро ответил Фосетт.

— Похоже, вы совершенно уверены в своих словах, — заметил я. — Вы ответили на мой вопрос не задумавшись.

— Мне незачем думать или вспоминать… По субботам во второй половине дня я всегда бываю у себя на квартире. Видите ли, инспектор, — он подался вперед, чтобы привлечь мое внимание к чему-то важному, — для большинства мужчин воскресенье — день отдыха. Однако лица духовного звания по воскресеньям усиленно трудятся. К воскресной проповеди необходимо тщательно готовиться. По субботам, инспектор Росс, я готовлю проповедь на воскресенье. Поскольку сегодня пятница, я могу сказать, что завтра после обеда я буду выполнять ту же задачу. Все как всегда… — Он откинулся на спинку стула и смерил меня таким снисходительным взглядом, что мне захотелось задушить его голыми руками.

Впрочем, его ответ показался мне вполне логичным. Видимо, по субботам все священники действительно готовятся к воскресной проповеди… И все же я не сдавался:

— Вас кто-нибудь видел? Может ли ваша домохозяйка подтвердить, что вы находились у себя? Может быть, к вам заходили гости?

Фосетт даже обиделся:

— Хозяйка знает, что по субботам меня нельзя беспокоить. Подготовка к воскресной проповеди отнимает у меня всю вторую половину дня. Мой труд требует вдумчивости и размышлений; хорошую проповедь, инспектор, невозможно настрочить за несколько минут. С особым тщанием необходимо подобрать примеры, иллюстрирующие главную тему. Проповедник обязан, не смущая своих прихожан, достучаться до их умов и сердец. Проповедь призвана объяснять, просвещать и вдохновлять. Часто процесс составления проповеди продолжается до глубокой ночи…

Я с трудом отогнал от себя яркую картинку: Фосетт усердно трудится за столом при свече.

— Но в субботу недалеко от вокзала Ватерлоо проходило очередное собрание общества трезвости, — напомнил ему я. — Туда заходила наша служанка Бесси Ньюмен, чтобы забрать какие-то листовки.

— Да, я уже знаю об этом. Очень жаль, что Бесси решила распространять листовки, не заручившись предварительно вашим согласием… Я уже принес вашей супруге свои извинения. Но сам я не был в помещении общества трезвости в ту субботу — как, впрочем, и в любую другую субботу. По субботам собрания проводит мистер Уолтерс. Пожалуйста, расспросите свою служанку. Она подтвердит, что меня там не было.

— У вас много верных помощников, — заметил я, стараясь не раздражаться. Обидно — Фосетт, можно сказать, ускользал от меня и откровенно издевался надо мной, радуясь моему унижению.

В ответ на мои слова он изящно кивнул.

— Но вам не удалось убедить Аллегру Бенедикт вступить в ваши ряды, — продолжал я.

— Вы совершенно правы. У нее были иные религиозные убеждения. Итак, она не принадлежала к моей пастве, поэтому я теряюсь в догадках, почему вы решили, что я договорился с ней о встрече. К тому же в Грин-парке… — Фосетт покачал головой. — У вас хорошо развито воображение, инспектор.

— Сейчас проверим! — отрезал я.

Фосетт снова мимолетно улыбнулся. Я почти перестал скрывать свое раздражение; мне больших трудов стоило заставить себя успокоиться.

— Несмотря на то что Аллегра Бенедикт не посещала ваши собрания, вы тем не менее все же сообщались с ней. Она знала о ваших так называемых добрых делах, потому что слышала, как вы рассказывали о них в доме миссис Скотт. И она жертвовала вам деньги либо потому, что верила, что их потратят на доброе дело, либо потому, что у нее имелась другая причина угождать вам. Во всяком случае, в тот день она встретилась с вами, чтобы передать деньги, вырученные от продажи фамильных драгоценностей… Незадолго до того она продала их в Берлингтонском пассаже. Мы говорили с ювелиром.

При упоминании ювелира Фосетт нахмурился, но я чувствовал себя вполне уверенно. Аллегра действительно продала брошь.

— Я понятия не имею, зачем миссис Бенедикт понадобились деньги, но мне она определенно ничего не передавала. Можете обыскать мою квартиру. Вы не найдете у меня ни их, ни других денег. Все пожертвования сразу же пускаются в дело… — Он поджал губы. — Я знал, что ее муж богат. Тем более удивительно, что миссис Бенедикт продала драгоценности тайком. Но, раз вы говорите, что она ездила к ювелиру, значит, так оно и было. Хотя я не могу знать ее намерений… — Он покачал головой. — Инспектор, на свете много беспокойных, мятущихся душ. Кто знает, что творилось у нее в голове?