Энн Грэнджер - Убийство в приличном обществе

Миссис Скотт отвернулась от меня. Я в очередной раз отругала себя за несдержанность. Будь я поумнее, попробовала бы подружиться с гнусной особой и в таком случае могла получить приглашение на ее свару в Клапаме. Сейчас мне стало ясно, что этого не произойдет.

Я ей не нравилась. Но почему? Потому что мне хватило наглости возражать Фосетту в вопросе о листовках? Потому что она поняла: он не произвел на меня сильного впечатления? Ей хватало ума понять это, не сомневаюсь. Или все дело в том, что я замужем за человеком, который расследует убийство хозяйки мисс Марчвуд, и миссис Скотт заподозрила во мне шпионку? Скандал, с горечью подумала я. Вот в чем дело! Миссис Скотт боится скандала, который так или иначе заденет их сборища и помешает так называемой благотворительности Фосетта. Мне здесь не рады. Миссис Скотт недвусмысленно дала мне это понять. Убийство Аллегры Бенедикт не должно бросить тень на общество трезвости.

Люди начали расходиться.

— Пойдем, Бесси! — позвала я, и мы выскользнули из зала прежде, чем вышла миссис Скотт.

Рядом со зданием, в котором собиралось общество, я увидела глубокую арку, которая вела во внутренний двор между двумя зданиями. С той стороны располагались конюшни, освещенные двумя подвесными фонарями. Но в арке между двором и улицей царил полный мрак. Я потащила упирающуюся Бесси под арку. Прижавшись друг к другу, чтобы не было так страшно, мы стали ждать.

— Не нравится мне здесь, — бурчала Бесси, переступая с ноги на ногу во мраке и, судя по шороху, подбирая юбки. — Здесь лошадьми воняет! — Голос ее задрожал. — А разве нельзя подождать на улице?

— Я хочу поговорить с мисс Марчвуд, но она еще не вышла, поэтому нам придется подождать. Я обещала мистеру Россу, что никто не услышит наш разговор… Бесси, лошадиный запах не должен тебя смущать. Он не вредный.

— А крысы? — буркнула Бесси. — На конюшнях всегда водятся крысы, и они взбегают вверх по юбкам!

Неожиданно для себя я стала прислушиваться, не слышен ли в темноте писк и характерный стук коготков…

— Не говори ерунды! — приказала я как можно решительнее.

— Миссис, а если она нас увидит? — прошептала Бесси.

— Значит, утвердится в своих подозрениях. Но с какой стати ей сюда смотреть? И потом, сейчас так темно, что ничего не видно.

Темнота сгущалась, удлинялись тени. Фонарщик уже начал свой обход и зажег уличные фонари, но они светили тускло. В нескольких шагах от фонаря уже почти ничего не было видно. Из конюшни доносились приглушенное фырканье и топот копыт. Невидимое присутствие лошадей подтверждал запах лошадиного пота, мочи, седельного мыла, сена, масла для копыт. Наверное, лошади чуют нас и тревожатся… или их испугало что-то другое?

— А еще я хочу посмотреть, повезет ли миссис Скотт Фосетта в своей карете и на этот раз. Карета ее ждет, — негромко продолжала я, словно оправдываясь перед собой, а не перед Бесси. Глаза постепенно привыкали к темноте; я уже видела стены двух соседних домов. Правда, под аркой мне по-прежнему не нравилось.

К счастью, из дома напротив вышли миссис Скотт и мистер Фосетт. На наше укрытие они даже не взглянули. Фосетт помог миссис Скотт сесть в карету, а потом сел сам. Кучер убрал ступеньки и захлопнул дверцу. Но, когда он взбирался на козлы, случилось нечто неожиданное.

Следом за ними из дверей вдруг выбежала мисс Марчвуд. Она бросилась к карете и ухватилась за раму открытого окошка.

— Джемайма, прошу вас, выслушайте меня! Я должна с вами поговорить!

Миссис Скотт высунулась из окошка и ответила:

— Изабелла, сейчас не время. Приезжайте ко мне в Клапам… Трогай!

Карета с двумя пассажирами укатила с грохотом, а безутешная мисс Марчвуд осталась стоять на мостовой.

— Дайте пару медяков, леди! В такой холод очень хочется горячего супа!

Я вздрогнула, а Бесси взвизгнула. Нам показалось, что хриплая просьба доносится из-под самых наших ног. К запахам конюшни добавился запах немытого тела и пивного перегара. Куча тряпья у стены, которую я сначала приняла за мешок с мусором, вдруг зашевелилась. В нашу сторону протянулась худая рука, похожая на птичью лапу. Нам с Бесси и в голову не могло прийти, что под аркой нашел приют какой-то бездомный.

Я нашарила в сумочке несколько пенсов и положила их в костлявую ладонь, а затем рванула прочь из арки. Бесси следовала за мной по пятам. Мы подошли к одинокой фигуре на мостовой, когда она, постояв в нерешительности, собиралась отправиться восвояси.