Олег Агранянц - Тень наркома

Я внимательно слушал. Директор музея продолжал:

— Теперь люди из партии Престоса устанавливают с нами контакты. Многие из них и раньше понимали, что ни Брежнев, ни Суслов коммунистами не были, просто сели в чужой автобус и ехали, пока не кончился бензин. Мы готовы к сотрудничеству, и по большинству вопросов у нас установилось взаимопонимание. Недавно я был в Рио, беседовал с товарищем Ромеру.

— Вы сказали, что у вас есть какие-то бумаги для меня.

— Верно. Есть. Товарищ Ромеру просил меня вам передать…

Он полез в стол и вынул два паспорта, два советских дипломатических паспорта: мой и мальвинин.

— Товарищ Ромеру сказал, что оставлять их у себя он не имеет права, но вам рекомендовал их уничтожить.

Это вроде верительных грамот. Передавая мне паспорта через директора музея, Ромеру сообщал мне таким образом, что отныне я буду иметь дело с ним. Такое бывает. Я вертел паспорта в руке, не зная, что с ними делать.

— Это все, что товарищ Ромеру просил мне передать?

— Нет. Он рассказал мне, какое задание вы получили от ваших товарищей. Я понимаю ваше неудовольствие, что товарищ Ромеру раскрыл вас, но попытаюсь объяснить, почему он так поступил. Русские коммунисты, которые ушли к нам на залегание, по-прежнему много говорят о коммунизме, о России, о пролетариате, но все это на словах, а на деле они стали настоящими буржуа. Товарищ Ромеру — честный человек. Он настоящий коммунист, хотя и состоял в партии Престоса. Но даже он, лучше меня знавший советских чиновников, удивлен, с какой быстротой, они переделались в буржуа. Может быть, потому что и в брежневской России они уже вели жизнь буржуа.

Он вопросительно посмотрел на меня. Я понял:

— Вы имеете в виду меня тоже?

Он улыбнулся:

— Тем не менее, он рассказал, что вы всерьез занимались выполнением задания, которое возложили на вас ваши товарищи. Но он не знал содержания задания. Теперь ему это известно. И просил меня побеседовать с вами.

— Что вы хотите выяснить?

— Ничего. Почти ничего. Вас послали в этот город для того, чтобы вы узнали, кто направил большие деньги в Россию. С вами встретился ваш товарищ и ввел вас в курс дела. Но он не рассказал вам, на какие цели будут направлены эти деньги. Это так?

Я согласился. Он продолжал:

— Деньги предназначались для финансирования работ одной лаборатории в СССР. Вы слышали об этом?

— Нет.

— Ваши товарищи хотели бы, чтобы эти деньги пошли не в лабораторию, а им. Они нас убедили, что деньги на финансирование работ лаборатории посылать нельзя, ибо она разрабатывает нечто ужасное, представляющее угрозу для всего человечества.

— Вы убеждены, что такая лаборатория действительно существует?

— Нам стало известно, что она существовала в России. Сейчас переведена куда-то, по некоторым данным, в Англию.

— А разработки лаборатории и вправду так страшны?

— Мои друзья — не специалисты, им трудно оценить реальную опасность, исходящую из лаборатории.

Я задумался:

— Вообще-то… Я бы хотел услышать это от моих коллег.

— Если вы их сможете найти.

— Тем не менее, подчиняюсь я только им.

— Но они отошли от политики и живут в свое удовольствие.

— Я тоже отошел от политики и живу в свое удовольствие.

— Мы это знаем. Поэтому меня просили сообщить вам, что, если вы найдете эти деньги, мы не будем возражать, если вы оставите их себе целиком и полностью. Для нас важно, чтобы деньги не дошли до лаборатории.

— А если я уже отыскал человека, посылавшего деньги?

— Вы не ведете себя как счастливчик, нашедший десять миллионов. Поэтому товарищ Ромеру и я, мы просим вас продолжать искать этого человека. Он не должен перевести деньги лаборатории. Вы можете сделать с ним все, что хотите. Вы вправе забрать у него все деньги, но помешайте ему перевести деньги лаборатории.

Верить или нет? Скорее всего, верить. Потому что никакой личной выгоды эти люди не ищут. Я знал латиноамериканских коммунистов: они бескорыстны и наивны, абсолютно убеждены в своей правоте, никогда не выдадут товарища. А впрочем, Ромеру меня и не выдал. Если бы директор музея не сказал, что он из другой партии, я бы не догадался, что меня передали другим людям.

— Я вас должен огорчить. Этого человека я нашел. И денег не получил. У него их уже не было. Он отправил все деньги по назначению.

— Это правда?

— Да.

— Слово коммуниста? Хотя для вас теперь это слово потеряло значение.

— Я вам даю слово.

— Вы сумеете снова отыскать этого человека?