Татьяна Гармаш-Роффе - Легкое дыхание лжи

А потом вдруг к ним вышел Серега и предложил зайти к нему в кабинет. У него есть что-то крайне интересное, сказал он. Для всех участников событий.

Когда полковник Громов предложил нам всем зайти к нему в кабинет, в общую комнату как раз вошли Мила и дядя Владя. Увидев меня, Мила подбежала и чмокнула меня в щечку, хорошая сестричка. Потом лучезарно улыбнулась Роману, взяла его за руку и подвела к отцу:

– Вот, папан, это тот парень, о котором я тебе говорила, Роман.

Интересно бы узнать, что она о нем говорила отцу, подумала я. Вряд ли рассказывала, как изобретательно Роман планировал вызволить принцессу из плена. Или о том, как провела с ним бурную ночь на моей даче. Или о том, как предлагала ему сбежать вместе за границу на ворованные деньги…

– Видишь, – продолжала Мила, – он совсем не похож на преступника. Ты зря его подозревал.

Очень содержательно. Именно так и представляют любимого парня родителю, кто бы сомневался.

– Прошу, – сделал круговой жест полковник, будто обхватывая рукой всю нашу компанию. – Проходите.

– А в чем дело-то? – Дядя Владя в своем репертуаре, тон начальственный, пузо вперед.

– Хочу ознакомить вас с показаниями Мысика.

– Мне это неинтересно, – заявила Мила. – Я домой хочу!

– Доча, давай послушаем, – склонил дядя Владя голову к Миле. Надо заметить, он мужчина высокий, что немного скрадывало излишество его боков и живота. – Он должен получить по заслугам. Но мне надо знать, какие там у него заслуги.

– Суд ему назначит, папан. По заслугам.

– Не-ет, – качнул головой мой дядя. – Суд по людскому закону. А я – по божескому! Как сказано в Священном Писании: око за око, зуб за зуб, яйца за яйца. Пойдем, послушаем, потерпи еще немного. Потом отвезу тебя домой. Мама, кстати, интересовалась, где ты пропадаешь…

– Да ну? Она наконец заметила, что меня уже две недели как нет дома?!

– Не хочешь домой, отвезу куда пожелаешь. В спа? В твой любимый ресторан? Или…

– Потом решим, – буркнула Мила, заметив, что они разговаривают слишком громко.

Мы гуськом потянулись в кабинет, расселись на стулья, которые там кто-то уже поставил перед большим экраном компьютера. Самого Мысика куда-то увели, нам предстояло смотреть запись.

…Жутко противный он, этот Мысик. Рожа продажная, заевшаяся. На жирном лице бродит какая-то ухмылка, прямо непристойная, будто он порнуху обсуждает. Бр-р.

«– А я чего, – заговорил он, – я вообще к этому всему отношения не имею. Друг попросил выручить, я и решил помочь. Девка его кинула. Обещала ему часть денег, а сама электрошокером ткнула и сбежала.

– Поподробнее, пожалуйста», – раздался голос Громова за кадром.

Мила вскочила: «Он врет!»

Ей никто не ответил, все продолжали смотреть на экран. Я покосилась на Романа: он тоже не обернулся на Милу. Его красивый профиль (мама родная, да что ж такой красивый-то!!!) будто окаменел.

«– Подробнее я могу только то, что Никитка рассказал. Сам-то я со свечкой не стоял. Девка ему предложила двадцать процентов за помощь. Он должен был изобразить нападение на дом, уложить электрошокером двух своих коллег из ночной смены и дать девке сбежать. Она еще собиралась лужу крови на полу оставить…»

– …Которую взяла из собственной вены, – вдруг громко произнес Алексей Андреевич, и все замерли. – У Милы отлично видны следы на руке. С техникой внутривенных уколов она неплохо знакома: в вену попала, не промахнулась, уколы чистые, так что опыт у нее есть. Опыт, полагаю, введения наркотиков. Если бы на ее месте оказалась медсестра, она бы поступила иначе: воткнула бы иглу в вену и дала крови стечь на пол. Но Мила выкачала кровь шприцем, ей так привычнее. Поэтому у нее в сгибе локтя три точки: пришлось забирать кровь трижды для придания нужного объема «луже». Покажите, девушка, ваши руки присутствующим. Да и сумку было бы неплохо продемонстрировать, надеюсь, шприц с иглой еще там. Заодно и жгут, и…

– Ты что это… – грозно поднялся дядя Владя. – Да как ты смеешь! Ты кто ваще такой, гнида…

– Сидеть! – рявкнул полковник. – Не то конвой приставлю!

– Да пошел ты!

В комнату вдруг просочились двое полицейских и скрутили руки дяди Влади за спиной.

– Выпроводите этого человека из стен нашего здания.

– Да ты знаешь, кто я? Ты знаешь?! – заорал мой дядя.

– Знаю. Чмо, – ответил полковник. – Что дальше, Алексей Андреевич? Вы не закончили.

– Да, так в сумке у Милы, возможно, до сих пор находится большой шприц, которым она взяла собственную кровь из вены, жгут – ну, которым перетягивают руку, знаете, – и, полагаю, ампулы со снотворным. Пустые. Это она ввела снотворное ночным охранникам, – она научилась отлично делать уколы, а Никита вряд ли. Он шарахнул коллег электрошокером, а Мила завершила задуманное с помощью снотворного… Подозреваю, легальных оснований для обыска сумки Людмилы Пилипкиной у нас нет, а жаль… Но я убежден, что весь арсенал этот до сих пор лежит в ее сумочке. Она не стала выбрасывать его в доме отца, что разумно, – но не могла выбросить и из машины своей двоюродной сестры. Так что приехала со всем инвентарем на дачу к Насте. Впрочем, стоит обследовать мусорные пакеты на даче: Мила могла сбросить улики в них…