Татьяна Гармаш-Роффе - Легкое дыхание лжи

– Ха. Ты меня запер, арестовал, как в тюрьме! И теперь спрашиваешь?!

– Но ты же… Мила, я хотел тебя оградить от плохих привычек, доча!

– А у тебя что, хорошие имеются, папульчик? Можешь научить подрастающее поколение личным примером?! – гневно бросила девушка и отвернулась от родителя.

Пилипкин вдруг посмотрел прямо в камеру.

– А ты что тут делаешь? Вали отсюда, сгинь, ну, быстро!

Камера послушно отодвинулась. «Оператор» вернулся в машину, и дальнейшая запись, лишенная звука, уже не представляла интереса.

Громов распорядился доставить всех на Петровку, 38. Пилипкин, сказывали, сильно возражал, требовал уважения к своей персоне и к персоне его дочери, которые, персоны, крайне испереживались и нуждались в незамедлительном отдыхе. Однако полиция оказалась непреклонна, черствые души и полные отморозки, и к Громову повезли всех, включая пилота и телохранителя. (Вертолет остался на поле под охраной машины ДПС в ожидании, когда его заберет пилот из клуба, которого уже вызвали.)

Пока они добирались, Роман и Настя дали показания, Кис тоже не поленился повторить – наговорить на магнитофон Громова все то, что уже рассказал в ангаре следователю.

Закончив, они, в принципе, могли уехать, но остались. Алексей Кисанов был на особых правах в убойном отделе: сам работал там когда-то и нынче частенько сотрудничал, принося в клюве интересные (и, главное, уже неплохо разработанные!) дела, отрадно влиявшие на статистику раскрываемости преступлений. Посему не только давний дружбан Серега, он же начальник отдела полковник Громов, встречал его с радостью, но и все без исключения сотрудники. Уж прямо не знали, куда посадить дорогого гостя да чем потчевать. Кис, понятно, этим расположением пользовался по мере надобности – воспользовался и сейчас. Любых других свидетелей после дачи показаний сразу б отправили восвояси, но только не Алексея Андреевича Кисанова.

Короче, они остались, снова расположившись за свободным столом в комнате оперативников. Их троих, столь разных людей, объединяло сейчас общее желание: узнать наконец правду.

…Впрочем, насчет сына Алексей не был уверен: похоже, парень убедил себя, что правду знает. Что все так и было, как рассказала Мила.

Ну что ж, посмотрим. Чем черт не шутит. Один раз они с Серегой уже, похоже, ошиблись: Пилипкину дочь не менее дорога, чем деньги. Может, даже больше…

Через некоторое время Роман вышел в коридор. Хочет встретить Милу, понял Алексей. И тут же поймал взгляд, которым проводила Романа Настя. Опа, а этой девушке, похоже, Ромка небезразличен…

Впервые за то время, что они торчали на Петровке, Алексей заинтересовался Настей – раньше не до нее было. Девушка, надо заметить, очень милой внешности, причем интеллигентной, в отличие от ее кузины Милы. Утонченность черт – это, как ни восхитительно, но все равно физическое качество, а вот интеллигентность – это отражение состояния души. И как ни прекрасна Мила, а…

А Роману приглянулась именно она. «И нечего тут встревать со своими вкусами, – сам себе сказал Кис. – Остынь, папаша, и отстань. Чем-нибудь дельным надо заняться. К примеру, стоит послушать Настины показания», – решил Кис и отправился к одному из своих бывших коллег, Костику, выяснять, как это устроить.

О прибытии Милы возвестил громкий голос ее отца. Он сотрясал стены, требуя адвоката. Кто-то ему терпеливо пояснял, что это не допрос, что Милу ни в чем не обвиняют и не подозревают, а хотят взять у нее всего-навсего показания как у потерпевшей…

Алексей выглянул в коридор. Роман стоял у стены и безотрывно смотрел на Милу. А девушка, рассеянно улыбаясь, время от времени взглядывала на него и тут же отводила глаза, дергая при этом отца за рукав желтого летнего пиджака и твердя: «Ну хватит, папан, хватит, идем…»

Кис вернулся в комнату, уселся за указанный Костиком монитор и принялся просматривать запись с показаниями Насти, надев наушники.

– Значит, Людмила Пилипкина с самого начала намеревалась взять деньги из отцовского сейфа? – прозвучало на видео.

– Мила этого даже не скрывает. Так что вы зря подозревали Романа в ограблении, он никакого отношения…

– Не мы.

– Ну, вообще полиция… Мила попросила меня помочь ей сбежать, забрать ее из особняка и привезти на нашу дачу. А потом призналась, что заодно прихватила деньги из сейфа и собирается махнуть с ними за границу.

– Роман утверждает, что Мила обратилась за помощью к нему.

– Это правда, – кивнула Настя. – Я слышала их разговор на нашей даче. Он спрашивал Милу, почему она позвала на помощь меня, хотя договорилась с ним. Мила ответила что-то такое… Что решила его не беспокоить.