Александр Силаев - Так хохотал Шопенгауэр

И Добрыня своего достиг. Народу положил тьму, пару городишек спалил, а достиг-таки! Козлов окрестных поизводил, травы скурил немерено, лиха хлебнул вдосталь. Но разрешал-таки наболевшее, не грустит теперь на тему ласки, любви и плотского удовольствия. Нашел он чертог фантастический, где женщин несчитано, все дивных прелестей, и любому отдаются как избранному: и косому, и хромому, и с головой враждующему. Лишь бы нашел чертог пресловутый. А Добрыня что? Сам чертог нашел, и подходы все заминировал. Ревнивый он, наш Добрынюшка.

И Алехе повезло. Без сучка, но с задоринкой дошел он до града Китежа. Без передряг добрался, без проволочек и бюрократической канители. А в Китеже братва выкаблучивается, дурью мается и выеживается. С приезжающих на общак червонец дерут. С отъезжающих - в пятикратном размере. Вот заехал он в городские врата на автомобиле <����тойота>, и подошли к нему четверо неумытых. А плати-ка, говорят, два червонца. Один за себя, как положено, а другой за тачку свою, ненашенскую. Но так нечестно, возмутился по-наивности Леха. Зашлись дураки своим трезвым хохотом. Ну, говорят, бля, а ты, бля, чего, бля, уж не того ли ты, бля? Толком ничего не говорят, лопочут и лопочут себе, в сторону не отходят, дорогу по хорошему не дают. И сплошное у них бля, и ничего у них вразумительного. Осерчал Леха на такой вопиющий иррационализм. Достал <����макаров>, пальнул для веселухи в чистое небо. Ребятки юмор не оценили, достали пушки свои. И ну эти пушки на Леху наводить. Долго так наводили, наверное, полсекунды. Он за это время двоих положил. Другие двое успели навести пушки и невежливо выстрелить. Только зря, конечно, надеялись эти олухи. Леха, не будь дурак, на землю присел, кувыркнулся и приземлился. А пока акробатикой занимался, еще из <����макара> пульнул пару раз, и точнехонько разнес ребяткам некрасивые черепа. Те даже опечалиться не успели, так он ловко невезучим вхреначил. Обрадовался Леха. Четыре мертвяка - не хухры-мухры, это не чушь собачья уже, а настоящая мужская работа. А чего бы мне еще такого мужского сделать, подумал Леха. И понял, что хочется ему убивать, нет для него сейчас лучшей работы и вернейшего призвания. Убивать так убивать, было б кого.

Остановил он на улице пацаненка и поспрашал: а где у вас, пацаненок, сидит главный злодей и беспредельщик? Со своей, как водится, кодлой? Главного-то беспредельщика все знают, и пацаненок знал. Указал он адрес, и дорогу объяснил, чуть в попутчики не набился. Но не взял Леха сопливого, не детское это дело - людей мочить.

Пошел он к беспредельщику с парадного входа. Но пристали к нему охраннички, начали нести всякую баламуть: кто, мол, да куда, да чего тебе надобно? А идите-ка, сказал Леха. Дела у меня к вашему козлу. Не поняли те, опешили, не раскумекали, кто в козлах. Пока в догадках мучились и рефлексией маялись, достал Леха свой пистоль да стрельнул. А затем еще раз. И еще раз. Завалил, короче, всех троих, чтоб думали ребята побыстрее. А то вздумали рефлексией маяться, когда разбор на дворе.

И пошел он по лестнице на третий этаж, где пахановы апартаменты. И там к нему телохранники подоспели, числом двое. Начали ему слова грубые говорить и жесты неприличные делать. Вот придурки-то, подумал он, вот шпана. Стрелять же надо сразу на поражение, а пацаны веселухой тешатся. Не стал Леха свой <����макар> извлекать, надоело изводить боекомплект на голь перекатную. Дай, думаю, так завалю. Разомнусь, вспомню лихое времечко, покажу щенкам удаль богатырскую. Ну и показал. Одного щенка голыми руками уделал, другого приобутой ногой. Первому костяшками в горло, а второму в промежность, по ребрам, и затем - фиксирующий в висок.

Выбежал на шум сам Пахан. Ого, говорит, не слаб ты. Пойдешь, значит, ко мне для особых поручений. Не бойся, говорит, по бабкам не обижу. Замочишь парочку дружбанов моих, сразу и расплачусь. А дальше плакать стал, какие у него дружбаны, сплошь иудушки да сучары; мочить таких, не перемочить. Рассмеялся Алеха: давай, молвит, адреса ихние, всех ухерачу, только, смотри, по бабкам не наколи. Обрадовался Пахан, надиктовал ему семь имен с адресами. Вот, говорит, все мои городские конкуренты, вот кто мне кровь-то портит и спать не дает. Аванс-то дай, деловито попросил Леха. Конечно, засуетился Пахан, полез по ящикам, зашарил по карманам, вымутил наконец пачку баков. Вот, сказал, десять штук тебе за будущую верную службу. Нормально, молвил Алеха и потребовал себе достойный инструментарий. Это мигом, ответил Пахан и повел его в святую святых.