Александр Силаев - Так хохотал Шопенгауэр

Не обиделся Шопенгауэр на такие речи, рассмеялся только весело и с сочувствием.

- Ну не знаешь, так узнаешь, - добродушно вымолвил он.

И ударил предиктора туфлей в промежность. Застонал он, схватился за член ушибленный, но не заплакал - не девчонка, все-таки, а мужчина, причем в летах, не дурак и не заторможенный.

- Что, гондурасик, в супермены подался? - улыбчиво спросил татаромасон.

Расхохотался тут Артур Шопенгауэр, не мог себя сдерживать.

- Не хочу тебя убивать, не хочу, - кричал он порывисто. - Хороший ты мужик, правильный. И кончай дуру гнать, я ведь понял, что ты правильный. Я ведь все равно не обижусь, а тебе отвечать. Я не хочу тебя мочить, слышишь? Есть в тебе искра, есть божий дар, суть и стержень наличествуют. Ну как такого порешить? Осиротеет, мужик, без тебя земля. Лучше выйти на улицу и малышу голову свинтить - осиротеют его нерожденные дети, и хер с ними. А без тебя, мужик, не дети осиротеют вонючие, а земля наша, святая и непогрешимая. Как тут приговор исполнять, да и как ты его придумаешь, приговор? Жизни бы тебе вечной, мужик, пожелать, но долг - сам понимаешь. Не мне тебе объяснять, что такое долг, правильно?

- Красиво говоришь, Артур, - нехотя похвалил предиктор. - Учился, наверное, словей поднабрался, приемчиков риторических. Наверное, богом себя мнишь, а?

- Ну что ты, - вежливо сказал Шопенгауэр. - Бог один. А я так себе, пророк, да и то в лучшем случае.

- Считаешь себя поумней меня? - усмешливо спросил предиктор.

- Да нет, наверное, - ответил Артур, секунду поколебашись.

- Ну тогда, наверное, душевно чище и духовно сильнее?

- А хрен его знает, - честно сказал Артур. - Я ведь не очень много о тебе знаю. Вижу, что мужик правильный. Знал бы твою душу, мог бы чего и сравнивать. А у тебя, мужик, проблемы? Вижу, ты за мой счет самоутверждаешься, а?

Рассмеялся теперь предиктор.

А затем захохотал Шопенгауэр.

И стали на секунду словно братья, в хохоте своем единые, в породе единые и в знании неразрывно связанные. Первым отхохотал свое господин верховный предиктор.

- Убьешь меня, да? - с улыбкой спросил он.

- Скорее всего, - неопределенно предположил Шопенгауэр.

- А за что? - спросил он невинно.

- Ты ведь знаешь, - почти ласково сказал пророк.

- А я вот и не знаю, - признался главный масон.

- Ну а как тебя не убить? - закричал Шопенгауэр. - Как тебя, суку, не убить, ну подумай сам? Мы охрану твою завалили, а тебя не убить, да?

- Не понял, - искренне сказал он.

- Ты ведь должен понимать такие вещи, - Шопенгауэр сел напротив, положил ногу на ногу. - Есть судьба и есть карма. Человек не сам друзей и врагов выбирает, он то берет, что карма дает. Детерминизм, ты ведь знаешь. Даже взгляды человек не сам выбирает! Это сложно понять, конечно, но это так - а когда понимаешь, кажется просто, очень просто. Человеку, например, кажется, что он сам определяется в политических пристрастиях, да? Да нет, он берет, что судьба дает. Очень пошло дает причем. Я простое приведу: пацана во дворе побили, или у парня любовь несчастная, или еще какая лабуда. Одним словом, хреново ему живется, раздражение скапливается, энергия нетраченая, злоба закрытая - и попадает ему в руки оппозиционная книжечка. Ему же надо злобу плеснуть? Начинает парень нелюбить правяший строй, идет в подполье или еще хрен куда, и кажется ему, мудаку - за счастье народное борется, против разной нечести, а на самом деле просто били его, просто девушки не было, денег, может быть, нехватало. Вот тебе и социальный экстаз, вот тебе и народное, на х.., дело. Есть в Росси такая женщина Валерия Новодворская. Соловьем хрюкает. Так ее в зверинце показывать: как образец и классическое создание, как добрым молодцам урок, что и почему в этой жизни.

- Ты все здорово говоришь, - зевнул предиктор. - Только я при чем? Тебя что, в детстве мочили? В парашу кунали? Или баба не дала? Оправдаться хочешь?

- Твой мать, сукин пес! - заорал Артур. - Угондоню, блядь, на х..., уе...у как придурка траханого! Я таких как ты, в дерьме топил, понял, бля? Я таким черепок сносил, бля, и ручки выдергивал. Показать, на х...?

- Ладно, - просто сказал предиктор. - Считай, что я понял. Все мы так можем, пока живые. Только я правда не уяснил, чего от меня надобно-то?

- Ничего, - успокоился Шопенгауэр. - Лично мне от тебя ничего не надо. Я ничего против тебя не имею. И не собираюсь иметь. Но я ж тебе говорю - не мы себе врагов выбираем. И друзей не мы выбираем, сами выбираются. Я ведь зачем на свет появился? Чтобы действовать. И без разницы особой, на чьей стороне. Чай, не дурак, искать на земле сермяжную правду. Ну и получилось, что друзья хотели тебе башку свинтить, так уж у них вышло, карма такая, наверное.