Виолетта Горлова - Как пальцы в воде

В ожидании инспектора и полицейских девушка вышла на улицу и присела на скамейку под высоким платаном. Иногда она поглядывала на небо, огорченно наблюдая, как плотный слой серых облаков, намеревающихся плавно превратиться в темные осенние тучи, закрывает полуденное солнце. Небеса, похоже, находились в раздумье: стоит ли в ближайшее время поливать дождем небольшой английский городишко, где уже во всю орудует старуха с косой? А разве где-то есть места радостнее и беззаботнее? Огорчение мисс Форестье не было показным, но расстроилась она не из-за смерти профессора, впрочем, полиции знать настоящую причину ее печали не следовало бы. Поэтому пусть думают, что она переживает из-за кончины мистера Биггса. Почувствовав, что замерзла, девушка возвратилась в дом.

…Инспектор Теллер стоял у древнего распахнутого сейфа и не верил своим глазам: кто, черт возьми, разбил его единственную Надежду! Даже не надежду, а Смысл его жизни! Чувствовал он себя отвратительно с самого утра: головная боль не давала сосредоточиться на самых элементарных вещах. Мужчина выпил уже две обезболивающие таблетки, но его страдания, казалось, теперь усилились многократно! Что ж, шансы найти преступника у него есть! Хорошо, что девчонка ему сразу позвонила. Дело важное: убийство и кража! По-видимому, и для него пришло время побороться за свое счастье! И он его выгрызет у кого угодно, если на то будет необходимость!

Cознание приходило постепенно, поначалу обозначившись ощущением себя в качестве сконцентрированной каким-то фантастическим образом микроскопической точки пространства, беспрерывно и с огромной скоростью мчащейся по извилистому, бесконечному белому лабиринту. Затем скорость движения моего сознания – точки стала замедляться… и наступила темнота. Длился этот мрак, может, мгновение, может, сутки-другие… Потом наступило слияние точки с чем-то физическим, более материальным, и трансформировалось в тяжесть век и песочную сухую горечь рта. С огромным трудом удалось разлепить веки, раскрыть которые не получилось из-за налипшей на них комочков земли, хотя этот факт определился мною позже. С покалывающей резью в глазах пришло осознание того, что я жив. Затем, с медленным ощущением некоторых частей своего тела, пришел холод, но он был всего лишь толикой зла в преддверии ада. Но и тот не заставил себя ждать, явившись в обличье смертельной жажды. Во рту, казалось бы, наполненного хинной корой, стоял тошнотворный привкус алкоголя и еще чего-то, не менее отвратительного. Пить! Все-что угодно! У меня возникла полная уверенность, что я – в аду, и вместо крови у меня – раскаленная магма. Но спустя какое-то время я сообразил, что преисподнюю мне устроили пока еще в этой жизни. С трудом удалось пошевелить пальцами ног… стало понятно, что на ногах у меня какая-то обувь, следовательно, спать я тоже не ложился (у меня нет дурной привычки заваливаться в постель обутым). Но и то, где я находился, мало напоминало кровать или любое-другое место, предназначенное для этой благой цели. Не открывая глаз, с усилием я попробовал приподнять свинцовую руку. Частично удалось. Попытался себя ощупать. Обрадовало то, что моя ветровка – «выручалка» – на мне. Очухавшаяся память подсказала нужный карман. Чуть влажный платок помог глазам и немного зрению. Но увиденная картина, точнее, отсутствие возможности что-либо рассмотреть, затмила радость от того факта, что я остался в большей степени живым, чем мертвым: отравленная кровь или уже другая жидкость вместо нее, тяжело и вязко ползла по моим сосудам. Громкий гул в ушах наплывал, перманентно затихая и возвращаясь. Я почувствовал, как меня охватил озноб, а холодный пот, смешанный с грязью, мочой и другими земляными субстанциями, сцементировал все мое тело. Нужно было сбросить с себя этот кокон, грозящий превратиться в саван. Может, напрасно у меня такой жизнелюбивый и стойкий организм? Зачем было приходить в себя, если повторный уход в забытье обязательно произойдет, и ад случится еще накануне смерти?.. Вокруг было темно, только где-то, в глубине темного свода, мерцали какие-то точки, то ли звезды, то ли шляпки гвоздей… понятно чего. Тем более что лежал я то ли в яме, очень похожей на могилу, то ли – в деревянной емкости, предназначенной для места вечного упокоения, хотя дерево пока не обнаруживалось… Господи, вот оказывается: какое оно, счастье! Прийти в себя и обнаружить, что ты не в гробу! Может, в последний момент, у моего врага проснулось человеколюбие, рука его дрогнула, и он не довел начатое дело до логического конца? Лучше бы гуманность моего неприятеля спала… Однако делать было нечего: если я не погиб, то нужно было выбираться из ловушки, которую сам же и помог организовать своим противникам по собственному скудоумию!..