Александр Силецкий: Отпуск с убийцей

- Подъезжаем, внимание, всем приготовиться! - гаркнул водитель, въезжая в широко распахнутые ворота. - Наш "Зеленый рассвет"! Ему равного нет!..

Глава 3

Санаторий размещался в большом трехэтажном старинном особняке, воздвигнутом покоем на пригорке, под которым не спеша текла речка Малая Тутайка - с плакучими ивами по берегам, разноцветными купальнями и пристанью для лодок.

Уже через полчаса Невский знал, какой у него номер стола, какие процедуры жизнеукрепляющего свойства - вне зависимости от здоровья положено принимать и какой прекрасный вид открывается из окна его комнаты.

Номер был двухместный.

Несмотря на довольно ранний час, сосед по комнате куда-то испарился.

Зажав привычным жестом между пальцев бороду и слегка подергивая ее из стороны в сторону, Невский внимательно оглядел номер, однако с ходу - по вещам соседа - вычислить, кого же бог послал ему в сожители, так и не смог.

Впрочем, это нисколько его не огорчило.

Тогда он выгрузил в облупленную тумбочку возле кровати и в предоставленную ему половину гардероба содержимое баула, не спеша переоделся, выкурил у раскрытого окна сигарету и, так как делать было ровным счетом нечего, а до завтрака еще оставалось время, решил спуститься со своего второго этажа на грешную землю и немного побродить по территории.

Бывшая усадьба графа Тутаева-Шобло стояла в натуральном девственном лесу.

Капитально перестроенная еще в девятисотом году, за минувшие восемьдесят восемь лет она, казалось, не претерпела внешне никаких особых изменений.

Перед главным корпусом пестрели клумбы, змеились аккуратные аллеи, а против парадной лестницы, в самом центре асфальтированного пятачка, жиденько плескал фонтан.

Был здесь некогда и другой фонтан - Адам и Ева под древом познания. Однако оба прародителя человеческие до того вызывающе и неприлично стыдились друг друга, прикрываясь фиговыми листками, что взбудораженная дирекция санатория, во избежание скандала, который грозили учудить исцеляющиеся пенсионеры, повелела этот фонтан безжалостно разрушить и землю на его месте перекопать под клумбу с васильками.

Густой разнообразный лес тянулся вдоль реки многокилометровой полосой, да и вбок он отходил весьма изрядно.

Эти заповедные места - еще с Наполеоновской кампании - любили партизаны.

На противоположном, низком, берегу - почти от воды и до горизонта раскинулись колхозные поля. Там, возле тихих заводей, по субботам и воскресеньям, должно быть, появлялись местные на велосипедах и гремящей мототехнике, купались, загорали и с песнями пили всевозможное спиртное, расположась на сочной травке под защитою разросшихся кустов.

Сегодня был четверг и половина девятого утра - тот берег пустовал.

Невский неспешно спустился к реке, постоял на пирсе, наслаждаясь тишиной, выкурил еще одну сигарету и твердо про себя отметил, что здесь-то уж, в санатории, совершенно необходимо бросить курить - навсегда.

Собственно, нечто подобное он пытался сотворить еще пятнадцать лет назад, когда только кончил психфак университета и, волею судеб, оказался на работе в КГБ, где занимался психологией пропаганды и дезинформации. Тогда покончить с куревом не получилось.

Нет, он совсем не помышлял идти на службу в органы и даже, более того, боялся их панически, как, разумеется, и все, с кем был знаком. Но!..

Накануне защиты диплома к ним в группу заявился некто и, побеседовав отдельно с каждым из троих особо успевающих студентов, предложил работу в закрытой проблемной лаборатории, недавно созданной совместно Академией наук и Минкультуры, - уж куда, казалось бы, солидней!.. И поскольку психологи тогда не больно-то ценились и с распределением была проблема, а ответственный товарищ всем сулил златые горы и блистательные перспективы, то без пяти минут выпускники, подумав, дружно согласились.

Они даже и не представляли, кто в реальности стоит за вывеской конторы. Это выяснилось много позже.

Но работа оказалась интересной и, на первый взгляд, нисколько не ужасной, даже очень-очень нужной - для дальнейшего развития науки. Ну, а ежели и возникали вдруг какие-то сомнения, их удавалось вовремя гасить искусство не особо сложное, однако оставлявшее в душе болезненный осадок.

Двое из былых сокурсников неважно кончили: один сошел с ума, другой с волчьим билетом вылетел на все четыре стороны и сгинул.

Невский устоял. Возможно, от депрессии и прочих неприятностей его спасла внезапно пробудившаяся страсть к восточным боевым искусствам. Изучать тогда их было негде, а в конторе, скрытно, но всесильно опекавшей их лабораторию, здоровый интерес к таким единоборствам, как ни странно, даже поощрялся. Впрочем, что же тут такого странного!.. Ведь КГБ всегда был чем-то вроде рыцарского ордена, масонской ложи, члены которой могли претендовать на многое, неведомое для других сограждан. А критерии для "посвящения" определялись просто: полная и постоянная лояльность к власти, инициативность и - само собой - отменный профессионализм.