Джеймс Паттерсон - Опасность на каждом шагу

Это была песня «Я верю, что могу летать». Когда хор присоединился к солисту на строчке «разверну крылья и полечу», меня как будто двинули в грудь.

Плакат на боку автобуса гласил: «Гарлемский хор мальчиков». Ребята наверняка были из паствы одного из похищенных священников.

Оставалось только поставить карусель и палатку с сахарной ватой, и можно продавать билеты в «Театр абсурда на Пятой».

Хотя, должен признать, хоровое выступление немного оживило вечер.

Видимо, Рено подумал то же самое — усмехнулся, покачал головой:

— Такое может быть только в Нью-Йорке.

В фойе «Сакса» на Пятой для силовиков организовали временную столовку. Я прошел во вращающиеся двери, обрамленные неоновыми снежинками, и встал в очередь.

Джек отказался от предложенного рестораном «Четыре времени года» питания для заложников, поэтому все деликатесы достались нам.

Под переливы рождественской музыки я набрал на расписанную маргаритками тарелку сырокопченой утятины и рагу из индейки. Меня не столько пугал тягомотный сюрреализм осадного положения, сколько то, что я начал привыкать к нему.

Хор мальчиков все еще верил, что может летать. Я прошел с тарелкой мимо механического Санты в витрине «Сакса» и вернулся в фургон, но не успел воткнуть вилку в тунца под соусом тартар, как у меня на поясе ожил кризисный телефон.

«Что еще? — подумал я. — Какие будут пожелания, Джек? Я к твоим услугам, конечно же».

— Майк слушает.

— Как делишки, Микки? — спросил Джек. — Холодно у вас? А здесь настоящее пекло.

Секунду я обдумывал, какую стратегию выбрать. Можно было защищаться или идти в наступление. Задать пару вопросов, чтобы выяснить, какое у него настроение. С другой стороны, стратегии меня уже достали. Джек играл с нами, и я устал притворяться, что это не так. И я был сыт по горло его болтовней. Точка. Поэтому было не важно, что говорить, не так ли?

— Убийство мэра — большая ошибка, — сказал я, откладывая пластиковую вилку. — Ты хотел, чтобы тебя посчитали опасным психопатом? У тебя получилось. Только поэтому штурм собора — практически решенное дело. А во время него, если я все правильно понял, вы все взлетите на воздух. Поэтому потратить деньги так и не сможете. Так что ты и правда психопат. Помоги мне, Джек! Я что-то не улавливаю твоей логики.

— Как у тебя все мрачно, Майк, — сказал Джек. — Ты как будто сдался, а ведь сейчас только третья четверть матча. Смотри сам. Вы перечислили первый взнос — это круто. Очень круто. Все, что вам осталось сделать, — это правильно сыграть последние ноты. До, ре, миллион и так далее. И тогда начнется самое интересное, я тебе обещаю. Как же плохие парни уйдут от наказания? Не переключай канал. Узнай все до конца. Ой, пока не забыл. К полуночи выдадим вам еще одно тело.

— Джек, послушай. Не делай этого, — сказал я. — Давай попробуем…

— Заткнись! — крикнул Джек.

Я замолчал.

— Дружок, я устал от твоего бреда. Устал болтать. Тянуть резину. Вы сунулись сюда и лоханулись, теперь пора платить за все это дерьмо. Если ты меня разозлишь, я устрою такую резню, что «Прада» в следующем сезоне начнет шить мешки для трупов. Ты все понял, Майк? Повторю, к полуночи мы пришлем вам еще одну мертвую звезду. Больше никаких дешевок вроде мэра. Я уже сделал выбор. Вам понравится. Да, и прекрати это пение, иначе я поверю, что смогу убить всех женщин.

Впереди было еще несколько часов ожидания, поэтому я решил воспользовался перерывом, сдал кризисный телефон Неду Мэйсону и отправился навестить Мэйв.

Зайдя в палату, я заметил перемену: свежие хрустящие фланелевые простыни, свежие цветы в вазе, свежая пижама. Приятные мелочи, но почему они меня так пугают?

Мэйв не спала — смотрела Си-эн-эн, по которому крутили репортажи с нашей осады. Ну и где же «рождественское полено»? Я взял пульт, выключил телевизор и взял жену за руку.

— Привет, — сказал я.

— Я видела тебя по телику, — сказала она улыбаясь. — Ты такой красивый в этой униформе. На чьи крестины ты в ней заявился? Шоны?

— Крисси.

— Да, Крисси… — вздохнула жена. — Как там мой маленький Пип-Пип?

— Недавно ночью пришлепала ко мне, — сказал я. — Я забыл тебе рассказать. Мэйв, я столько забыл тебе рассказать, я…

Жена подняла руку и приложила палец к моим губам:

— Я знаю.

— Зря я столько пропадал на этой чертовой работе. Как бы я хотел…

Она взглянула на меня с болью.

— Не говори так, пожалуйста, — тихо сказала она. — Это ранит меня больше, чем болезнь. С самого первого дня я отлично знала, сколько ты работаешь. Это одна из причин, по которой я вышла за тебя. Я так гордилась, когда ты выступал перед прессой. Боже! Ты меня вдохновлял.