Джеймс Паттерсон - Опасность на каждом шагу

Когда Джек сошел с кафедры, поднялась Юджина Хамфри.

— Сэр! — сказала она, набравшись смелости. — Можно мне кое-что вам сообщить? Мы можем поговорить?

Джек потянулся было за «тазером», но остановился. Удивительная откровенность, написанная на лице ведущей ток-шоу, вызывала симпатию даже у него.

— Только недолго, — наконец сказал он.

— Спасибо. — Юджина откашлялась и посмотрела Джеку прямо в глаза.

«Неудивительно, что ее шоу пользуется таким успехом», — подумал он, почти физически чувствуя исходящую от нее уверенность и энергию. Казалось, они беседуют с глазу на глаз в небольшой уютной комнате и, кроме них, нет ничего: ни заложников, ни оружия.

— Я просто хочу сказать… — начала Юджина. — Нам всем очень жаль, если наш имидж и образ жизни как-то задели ваши чувства. Я сама готова признать, что иногда обращаю больше внимания на личные интересы, чем на чувства других людей. Но если честно, это несчастье изменило меня. Я заново открыла для себя простые радости жизни. Пережив все это, я вместе со всеми, кто здесь собрался, поняла, что должна поблагодарить вас за эту перемену. Только прошу вас — больше никого не убивайте. Потому что вы правы, мы не особенные. Мы просто люди. Такие же, как вы.

Джек молчал, пристально глядя на женщину. Просто мистика: на секунду он почти почувствовал раскаяние. Проникновенная речь этой курицы чуть не выбила его из колеи. А ведь он даже не смотрел ее тупое шоу.

Джек уже хотел пообещать, что при любом раскладе ее оставят в живых, но тут Малыш Джонни, стоявший рядом с Юджиной, вытащил девятимиллиметровый пистолет и приставил ствол к щеке ведущей.

— Потрясающая речь, — сказал он, взводя курок. — Я так рыдал, что трусы намокли. Но ты пропустила письмо о том, что нам на все это начхать. А теперь захлопни пасть, или туда залетит пуля. Это тебе не ток-шоу, дамочка. Это наш прямой эфир.

Джек присоединился:

— Малыш Джонни, я и сам не сказал бы лучше.

Неужели сейчас и правда сочельник?

Я стоял на углу Пятидесятой и смотрел, как начинается снег. На этот раз это были не мягкие, похожие на перышки хлопья — на город посыпался ледяной дождь, впивавшийся в лицо, как песок в ветреную погоду. Пришлось поднять воротник.

В штабе заговорили о новой проблеме: у баррикад начали собираться туристы, и разогнать их не было никакой возможности. Поскольку к знаменитой елке у Рокфеллеровского центра теперь попасть было нельзя, зеваки довольствовались зрелищем кровавого спектакля.

Я видел, как несколько девочек-подростков, чирлидеров из Вичиты в Канзасе, шли к северо-западному углу Пятьдесят первой, смеясь и размахивая самодельными плакатами «Свободу Мерседес Фреер!». Некоторые из них натянули поверх свитеров футболки с надписью «Осада Св. Патрика».

Я покачал головой. Когда народ начинает штамповать сувенирку, понимаешь, что дело дрянь. Я живо представил, как весь убойный отдел Манхэттенского северного встретит меня в этих футболках, когда я вернусь в отделение. Точнее, если вернусь.

У черного спецназовского фургона ФБР я набрел на лейтенанта Рено и главу отряда по спасению заложников Оукли. У того в руках были чертежи.

— Майк! — сказал он. — Мы обсуждаем твою давнюю идею насчет северного шпиля. Прикидываем, как проникнуть в собор оттуда.

Я посмотрел на командира спецназа. Его лицо осунулось от усталости, но даже в холодных сумерках в глазах был заметен решительный огонек. Оукли потерял бойца и не собирался останавливаться, пока тот не будет отомщен.

— Пока что это лучшее тактическое решение, — сказал я. — Но после тоннеля я боюсь, как бы мы снова не попали в засаду. Отступать бегом на высоте сотни метров будет проблематично.

— Мы поговорили с Уиллом Мэтьюсом и уполномоченным спецагентом ФБР, — вмешался Рено. — Следующая вылазка будет сопровождаться массированной атакой по всем направлениям. В следующий раз, когда мы войдем внутрь, то не остановимся, пока не перебьем всех подонков до единого.

Я все еще пытался переварить то, что мне сообщил Рено, когда с севера донесся пронзительный свист обратной связи в динамиках. Я протер глаза, пытаясь понять, что там происходит. Ох, только не это.

За баррикадами и новостными фургонами стоял желтый школьный автобус, а на его крышу взгромоздились несколько молодых чернокожих парней. Один из них, невысокого роста, постучал по микрофону.

— Раз-раз, — донесся до нас его голос из динамика. И после небольшой паузы парень запел.