Жорж Сименон - Мегрэ и Клошар

Мегрэ осознал, что ничего путного он от бомжа не добьется, и как только появившаяся старшая медсестра напомнила, что они уже достаточно долго находятся у постели больного, не стал больше настаивать.

В коридоре речник вызывающе вздернул голову.

- Далеко же вы продвинулись, не так ли?

Он был прав. Фламандец выиграл эту схватку.

- Я ведь тоже, - с торжеством провозгласил он, - могу насочинять всякого...

Мегрэ не сумел на сей раз сдержаться и прошипел сквозь зубы:

- Заткнись!

*

Пока Жеф в сопровождении Торранса ожидал на набережной Орфевр, Мегрэ почти два часа провел в кабинете следователя Данцигера. Тот позвонил заместителю прокурора Паррэну, попросив того присоединиться к ним, к комиссар доложил им обоим все свои соображения по делу Келлера с начала до конца в малейших подробностях.

Следовательно делал карандашом пометки, и когда тот закончил, тяжко вздохнул:

- Короче, у нас нет ни единой улики против Ван Хутте.

- Верно, доказательств нет.

- За исключением несовпадений во времени. Но хороший адвокат от этого аргумента не оставит камня на камне.

- Знаю.

- Есть ли у вас хоть какая-нибудь надежда добиться признания?

- Никакой, - вынужден был признать комиссар.

- Клошар будет продолжать играть в молчанку?

- Убежден в этом.

- Как вы считаете, почему он выбрал такую линию поведения?

Объяснить это было трудно, особенно людям, никогда не сталкивавшимся с мирком тех, кто ночует под мостами.

- Да, что у него за причины такие? - вмешался и заместитель прокурора. - В общем-то он чуть не приказал долго жить... По-моему, ему следовало бы...

Но это было, конечно, мнение магистрата, то есть человека, живущего в апартаментах где-то в районе Пасси* с женой и детьми, еженедельно устраивающего у себя партии в бридж, заботы которого в основном сосредотачивались на вопросах продвижения по службе и размерах окладов.

_____

* Пасси: фешенебельный квартал в Париже.

Что отнюдь не совпадало с суждениями какого-то там клошара.

- Но есть все же правосудие...

Да, разумеется! Но в том-то и дело, что тех, кто не боится спать под мостами, в разгар зимы обложившись для сохранения тепла старыми газетами, не очень-то им и обеспокоены.

- Вам это понятно?

Мегрэ не решался утвердительно ответить на этот вопрос, ибо в таком случае на него покосились бы неприязненно.

- Видите ли, он не считает, что суд присяжных, обвинительная речь, выступления адвокатов, решение жюри и тюрьма имеют такое уж существенное значение.

Интересно, как бы они прореагировали, расскажи он им о сцене со стеклянным шариком, сунутым в руку раненого? Да если бы он даже просто поведал им, что бывший доктор Келлер, чья жена проживала на острове Сен-Луи, а дочка вышла замуж за крупного производителя лекарственных препаратов, таскал эти безделушки в своих карманах, как какой-нибудь десятилетний мальчуган?

- Он все ещё настаивает на встрече с консулом?

Речь вновь зашла о Жефе.

Следователь, взглянув предварительно на заместителя прокурора, тихо произнес с явным сомнением в голосе:

- На нынешней стадии следствия не думаю, что я смог бы подписать ордер на его задержание. Более того, судя по сказанному вами, видимо, и мне бесполезно встречаться с ним.

Ясное дело, если уж Мегрэ не смог расколоть фламандца, то магистрату такая задача тем более была не под силу.

- Так что будем делать?

Мегрэ, ещё направляясь сюда, уже знал, что дело было проиграно. Не оставалось ничего иного, как отпустить Ван Хутте, которая, не исключено, ещё потребует и извиниться перед ним.

- Прошу прощения, Мегрэ... Но учитывая, в каком положении мы оказались...

- Знаю.

Ему предстояло пережит момент не из приятных. И случалось это не в первый раз - и неизменно с каким-нибудь дурачьем!

- Прошу извинить меня, господа, - вполголоса распрощался Мегрэ с коллегами.

Чуть позже, уже в своем кабинете он повторил:

- Извините, месье Ван Хутте. Уточняю: сожаление выражаю лишь формально. Знайте, однако, что мнение я не переменил и остаюсь при своем убеждении, что вы убили вашего хозяина, Луиса Виллемса, что именно вы сделали все, чтобы избавиться от клошара, оказавшегося нежелательным свидетелем этого преступления.

Вместе с тем ничто не мешает вам теперь вернуться на свою баржу, к жене и ребенку.

Прощайте, месье Ван Хутте...

И тут произошло нечто неожиданное: речник и не подумал протестовать, лишь с некоторым удивлением глянул на комиссара и, уже стоя в проеме двери, протянул ему длинную руку, проворчав: