Жорж Сименон - Семь крестиков в записной книжке инспектора Лекера

- Вы лжете!

- Стало быть, все эти месяцы он каждый вечер уходил на работу?

- Куда же он уходил? В "Фоли-Бержер", что ли?

- Почему он не пришел сегодня утром? Он вам не звонил?

Она, вероятно, испугалась, что ее поймают на слове, и предпочла повесить трубку.

Когда комиссар в свою очередь повесил трубку и повернулся, он увидел Андрэ Лекера, стоявшего позади него. Отвернувшись, тот тихо произнес:

- Жанвье уже поехал туда...

И пальцем сбросил слезинку, нависшую на ресницах.

ГЛАВА V

С ним обращались как с равным. Но он знал, что так будет недолго, что завтра он снова станет обыкновенным незаметным служащим у телефонного коммутатора, роботом, ставящим никому не нужные крестики в своей записной книжке.

Все занимались своими делами. Даже на его брата никто не обращал внимания, а тот глядел на всех по очереди своими кроличьими глазами, слушал их, ничего не понимал и все спрашивал себя, почему, когда речь идет о жизни его сына, они все так много говорят и так мало действуют.

Дважды он подходил к Андрэ и умоляюще тянул его за рукав:

- Разреши мне пойти искать...

Искать? Где? Кого? Приметы бывшего бригадира Любэ уже были сообщены всем комиссариатам, на все вокзалы, всем патрулям.

Искали теперь не только мальчишку, но и мужчину пятидесяти восьми лет, по всей вероятности пьяного, знавшего Париж и парижскую полицию как свои пять пальцев, мужчину в черном пальто с бархатным воротником, в старой серой фетровой шляпе.

Жанвье вернулся. Вид у него был оживленный - не то что у других. Все происходящее, казалось, вносило на какое-то время струю свежего воздуха. Потом постепенно все опять погрузится в серый туман будней, в котором неторопливо потянется жизнь.

- Она пыталась захлопнуть дверь у меня перед носом. Но я успел просунуть ногу в щель. Она ничего не знает. Говорит, что в прошлом месяце он, как всегда, принес ей свое жалованье.

- Для этого он и должен был воровать. Крупные суммы ему ни к чему, он бы не знал, что с ними делать. Какая она из себя?

- Маленькая, чернявая, с живыми глазами и крашеными, чуть ли не синими волосами.

Наверное, у нее экзема или прыщи на коже - она не снимает перчаток.

- Ты добыл его фотографию?

- Почти силой взял ее с буфета в столовой. Жена не давала.

Плотный мужчина с близко поставленными глазами, в молодости, по-видимому, первый парень на деревне, сохранивший с тех пор глуповато-самодовольный вид. Фотография к тому же была старая, многолетней давности. Теперь Любэ, надо полагать, опустился, похудел и вместо былой самоуверенности в нем должно было появиться притворство.

- Тебе не удалось узнать, где он бывает?

- Насколько я понял, она его никуда не выпускает до ночи, когда он отправляется, как она думала, на работу. Я расспрашивал консьержку. Он очень боится жены.

Часто консьержка видела, как он по утрам, шатаясь, возвращается домой, но стоит ему только положить руку на перила, и он выпрямляется. Вместе с женой он ходит за покупками, днем выходит только вместе с ней. Когда он спит, а ей надо выйти по делам, она запирает его и ключ уносит с собой.

- Что вы обо всем этом думаете, Лекер?

- Интересно знать, идут ли они вместе - он н мой племянник.

- Что вы хотите сказать?

- Вначале, часов так до половины седьмого, они были не вместе - Любэ не позволил бы ему разбивать сигнальные стекла. Их разделяло определенное расстояние. Один из них шел по следу другого...

- Кто из двух, по-вашему?

Такой вопрос хоть кого мог сбить с толку, особенно когда каждое твое слово ловят, словно ты ни с того ни с сего стал оракулом. Никогда еще он не ощущал себя таким ничтожеством, как теперь, никогда так не боялся ошибиться.

- Когда мальчишка карабкался по водосточной трубе, он считал виновным своего отца и поэтому-то с помощью записки о приезде мифического дядюшки Гедеона хотел спровадить отца на Аустерлицкий вокзал, где рассчитывал, по-видимому, встретиться с ним, забрав предварительно жестянку с бутербродами.

- Это выглядит вполне правдоподобным.

- Биб не мог думать... - пытался возразить Оливье.

- Молчи!.. В этот момент преступление уже свершилось. Ребенок не рискнул бы на такой поступок, если бы не увидел из окна труп...

- Он его видел, - подтвердил Жанвье. - Из своего окна он мог видеть тело от ступней ног до половины икры.

- Единственное, чего мы не знаем, был ли еще убийца в комнате.

- Нет! - в свою очередь сказал комиссар. - Нет, если бы он там был, он бы спрятался, пока мальчишка лез в окно, и убил бы этого опасного свидетеля, как убил старуху.