Клайв Баркер: Книги Крови (Книга 3)

- Господи, что случилось? - спросил Гейвин.

- У Преториуса были друзья, - ответил монстр, прикоснувшись пальцами к краям раны.

Этот жест напомнил Гейвину о картине, висевшей в его родном доме Спаситель на кресте и подпись: "Я умер за вас".

- Почему ты не умер?

- Потому что я еще не живу.

Еще не живет... Значит, он все-таки смертей.

- Тебе больно?

- Нет, - ответ прозвучал грустно, как будто ему очень недоставало простых человеческих ощущений. - Я ничего не чувствую... но я учусь. Я уже умею зевать и пукать.

Это было столь же трогательно, сколь и абсурдно. Как он, однако, гордится любым признаком отношения к роду человеческому.

- А что будет с твоей раной?

- Заживет со временем.

Гейвину не хотелось больше разговаривать.

- Я тебе неприятен?

- Немножко, - ответил он, пожав плечами.

Существо смотрело его глазами, его прекрасными глазами.

- Что тебе сказал Рейнольдс?

- Почти ничего.

- Говорил, наверное, что я - чудовище, что я питаюсь человеческими душами!

- Ну... не совсем.

- И все-таки я угадал.

- Более или менее.

Существо грустно покачало головой.

- С его точки зрения, он, может быть, и прав. Мне нужна была кровь это, безусловно, чудовищно, но что поделаешь! В молодости, месяц назад, я в ней купался. Это придавало моему деревянному телу ощущение плоти. Сейчас в этом уже нет необходимости - я почти ожил. Теперь мне нужна только...

Оно смутилось. Не потому, что собиралось солгать, скорее - не могло подобрать подходящих слов.

- Так что же тебе нужно? - настаивал Гейвин.

Существо опустило глаза.

- Ты знаешь, я уже жил несколько раз. Иногда я крал чужие жизни, жил ими, а когда надоедало - сбрасывал старое лицо и находил себе новое. Иногда - как это произошло в последний раз - просто поддавался очарованию и терялся...

- Ты - какой-то механизм?

- Нет.

- Что же тогда?

- Я - это я... Мне не приходилось встречать похожих на меня. Может быть, их много, а может - просто нет. Почему бы мне не быть единственным в своем роде! И вот я живу, умираю, ровным счетом ничего не зная о самом себе, - с горечью произнесло оно. - Видишь ли, ты живешь в мире похожих на тебя людей. А если бы ты был один на всем белом свете, что бы ты знал? Только то, что можно увидеть в зеркале. Остальное - догадки.

Не согласиться с ним было трудно.

- Можно мне прилечь? - спросило оно.

Существо приблизилось, и Гейвин смог получше разглядеть рану на его груди. На месте сердца росли какие-то бесформенные грибницы. Не сняв мокрой одежды, оно с тяжким вздохом нырнуло в кровать.

- Мы вылечимся, - сказало оно, - было бы время.

Гейвин пошел к двери проверить, заперта ли она. На всякий случай он подтащил стол и поставил его так, чтобы никто не мог опустить ручку. Никто не помешает их сну. Они будут здесь в безопасности - он и оно, он и его второе Я. Гейвин сварил кофе и сел в кресло, стоящее напротив кровати, не спуская глаз со спящего гостя.

Дождь все не прекращался. Ветер с бешенством бросал на стекло мокрые листья, а тяжелые капли добивали их, как любопытных мотыльков. Гейвин иногда поглядывал на них, когда уставал рассматривать свою спящую копию, но взгляд против его воли возвращался к кровати. Он опять рассматривал эти тонкие запястья, длинные ресницы... Под звуки сирены мчащейся по улице машины скорой помощи он заснул. А дождь все не прекращался...

В кресле было не очень удобно, и он просыпался каждые несколько минут, чуть приоткрывая глаза. Существо встало - вот оно стоит у окна, вот разглядывает себя в зеркало, теперь - шумит на кухне. Оно открывало кран ему снилось море. Оно раздевалось - ему снилось, что он занимается любовью. Оно смотрело на него - Гейвину на мгновение показалось, что он поднимается над крышами домов... Существо оделось в его одежду - он во сне пробормотал что-то о краже. Уже рассвело. По комнате, насвистывая веселую песенку, прогуливался он сам. Гейвин так хотел спать, что не оставалось никаких сил обращать внимание на то, что какой-то парень разгуливает в его одежде и живет его жизнью.

Наконец, оно нагнулось и, по-братски поцеловав Гейвина в губы, вышло. Дверь тихо закрылась.

Прошло еще несколько дней - Гейвин не считал сколько. Он безвылазно сидел дома и пил воду - жажда казалась неутолимой. Пил и спал, спал и пил...

Его постель так и не высохла с того времени, как в ней повалялся нежданный гость, но желания сменить простыни не возникало. Гейвину нравилось лежать на влажном белье, сушить его теплом своего тела. Когда постель немного подсыхала, он принимал ванну в воде, которую не менял после своего двойника, и возвращался, весь в темных холодных каплях. Холодная комната пропахла плесенью. Порой ему так не хотелось вставать, что он опустошал мочевой пузырь прямо в кровати.