Клайв Баркер: Книги Крови (Книга 3)

Но сначала - Рейнольдс.

Гейвину потребовался час, чтобы найти дом, в котором жил Кеннет Рейнольдс. Он не ел уже почти сутки, и желудок все настойчивее давал о себе знать. Гейвин вошел в здание.

При дневном свете лестница уже не выглядела столь впечатляюще. Ковер на ступенях оказался рваным, а краска на балюстраде - потемневшей от тысяч прикосновений.

Он быстро преодолел подъем и постучал в дверь Рейнольдса. Никто не ответил. Изнутри не было слышно ни звука. Впрочем, Кеннет предупреждал, что его здесь не будет. Догадывался ли он о последствиях своего эксперимента?

Гейвин постучал еще, и на этот раз, определенно, можно было различить чье-то дыхание за дверью.

- Рейнольдс, - он пнул дверь ногой, - я слышу тебя.

Ответа не последовало, но Гейвин готов был поклясться, что внутри кто-то есть.

- Открой немедленно, сволочь!

После короткой паузы приглушенный голос сказал: "Убирайся".

- Мне нужно с тобой поговорить.

- Убирайся, тебе говорят. Мне не о чем с тобой разговаривать.

- Ты должен мне все объяснить, ради всего святого! Если ты не откроешь, я сломаю эту чертову дверь.

Пустая угроза, но Рейнольдс отреагировал.

- Нет. Подожди.

Послышался звон ключей, потом - звук открывающегося замка, и дверь открылась. Прихожая была погружена во тьму. Гейвин увидел перед собой неухоженное лицо Кеннета. Он выглядел очень усталым. Небритый, в грязной рубахе, изношенных штанах, подвязанных веревкой.

- Я не в состоянии тебе что-либо объяснять! Убирайся!

- Ты просто обязан мне объяснить... - Гейвин переступил порог.

Рейнольдс был либо слишком пьян, либо слишком слаб, чтобы воспрепятствовать этому. Он отступил во мглу прихожей.

- Что за чертовщина происходит?

В квартире стоял тяжелый дух гнили. Кеннет позволил Гейвину закрыть за собой дверь и неожиданно вытащил из кармана своих засаленных штанов нож.

- Брось дурачить меня, - прохрипел он. - Я знаю, что ты натворил. Очень славно. Очень умно.

- Ты говоришь об убийствах? Я их не совершал.

Рейнольдс выставил свой нож вперед.

- Скольких ты прикончил, кровопийца? - На его глазах показались слезы. - Шесть? Десять?

- Я никого не убивал!

- Чудовище!

Кеннет держал в руках тот самый бумажный нож. Он приблизился. Не оставалось никаких сомнений в том, что он намеревается сделать. Гейвин вздрогнул, и это, казалось, воодушевило Рейнольдса.

- Забыл, уже, наверное, что это такое - быть из плоти и крови?

Он, очевидно, окончательно сошел с ума.

- Послушай... я пришел всего лишь поговорить.

- Ты пришел убить меня, я знаю... ты пришел меня убить.

- Ты что, не узнаешь меня? - испуганно спросил Гейвин.

Рейнольдс криво усмехнулся.

- Ты не мальчишка. Ты похож на него, но ты - не он.

- Ради Бога... я - Гейвин!.. Гейвин!!!

Слова, способные остановить приближающийся к груди нож, решительно не шли в голову.

- Гейвин, помнишь? - это было все, что он был способен сказать.

Рейнольдс вдруг застыл, пристально глядя ему в лицо.

- Ты потеешь, - растерянно произнес он.

У Гейвина настолько пересохло во рту, что он смог только утвердительно кивнуть.

- Да, - произнес Рейнольдс. - Ты, действительно, потеешь.

Он опустил нож.

- Он никогда не потеет. И никогда не будет. Стало быть... ты мальчишка. Мальчишка.

- Мне нужна помощь, - от волнения Гейвин охрип. - Ты должен объяснить мне, что происходит.

- Ты хочешь объяснений? Я постараюсь тебе их предоставить.

Они прошли в комнату. Шторы были опущены, но даже в темноте было заметно, что коллекция была чудовищно разорена. Глиняные черепки превратились в пыль, каменные барельефы были разбиты, а от надгробия Флавина-Знаменосца осталась лишь груда камней.

- Кто это сделал?

- Я, - ответил Рейнольдс.

- Почему?

Рейнольдс медленно подошел к окну и заглянул в щель между бархатными шторами.

- Ты видишь, я вернулся, - проигнорировал он вопрос.

- Почему ты сделал это? - настаивал Гейвин.

- Это - слабость, жить в прошлом, - ответил Кен.

Он отвернулся от окна.

- Я крал эти долгие годы. Мне доверяли, я этим злоупотреблял.

Он пнул внушительный осколок ногой. Поднялась пыль.

- Флавин жил и умер. Больше о нем сказать, пожалуй, нечего. Или почти нечего. Его имя не имеет никакого значения: он мертв... и счастлив.

- А статуя в ванной?

Рейнольдс замер, видимо, представив ее нарисованное лицо.

- Ты принял меня за него, так? Когда я пришел.

- Да, я думал, он уже закончил свои дела.

- Он имитирует меня.

Рейнольдс кивнул.