Чарлз Тодд - Дар мертвеца

— Это только предлог… Если часто внушать мальчикам, что им тяжело живется, потому что их отцы погибли, они это запомнят.

— И все же мы иногда смотрим на их проделки сквозь пальцы. — Констебль сокрушенно улыбнулся. — А вот учитель… от него поблажек не жди! — Посерьезнев, он добавил: — Я думал, вы у нас все свои дела закончили.

— Нет, не закончил. — Они зашагали рядом. — Я как раз вспоминал нашу первую встречу. Помните, что вы говорили мне на кухне у Мораг? Мол, вы хорошо знаете всех местных жителей и часто сразу можете сказать, кто украл лошадь… или убил овцу… и почему.

— Да. Так и есть…

— Но с Фионой все по-другому. Вы никак не можете понять, с чего все началось и почему соседи вдруг отвернулись от нее.

— Совершенно верно. Знания-то у меня есть, а вот опыта не хватает.

Они перешли площадь и обогнули телегу молочника, с грохотом проезжавшую мимо.

— Я тоже столкнулся с одним затруднением, — признался Ратлидж. — Элинор Грей тащит меня в одну сторону, а Фиона Макдоналд — в другую. Я никак не могу понять, что их могло связывать. Я имею в виду — в жизни. Как они встретились, почему, когда и где. — Он глубоко вздохнул. — Если Фиона не убивала Элинор Грей, тогда чьи кости нашли в Гленко? А если те кости принадлежат Элинор Грей, как вышло, что она умерла в глуши через четыре или пять месяцев после того, как приехала в Шотландию?

— Брошь…

— Да. — Ратлидж остановился у входа в отель. — Брошь. Решающая улика! Но брошь не помогает нам опознать кости, верно? Она указывает только на убийцу.

Маккинстри потер глаза:

— Я ночи не сплю, все пытаюсь найти ответ. Инспектор Оливер говорит: она сама призналась, что вещица принадлежала ее матери. Позже он приходил ко мне и спрашивал, видел ли я, как Фиона надевала брошку после того, как приехала в Данкаррик. А я никак не могу вспомнить! Не получается!

— Почему? — сухо, обвиняюще спросил Ратлидж.

— Потому что мне очень хочется все вспомнить, и я уже не понимаю, видел я что-нибудь или нет. Очень хорошо помню, что она носила зеленое платье. Но я не помню, был ли у нее шарф на шее или та проклятая брошка! А иногда она надевала теткину брошь. Мужчины обычно не обращают внимания на всякие безделушки, да и не разбираюсь я в таких вещах… Вот зеленое платье очень шло к ее глазам. Было еще розовое, оно подчеркивало ее темные волосы. А летом она, бывало, носила такое мягкое кремовое платье с широким воротником и узором в какие-то мелкие цветочки… сиреневые, кажется. Может, лилии или гелиотропы. Но я не могу сказать, какого покроя было платье и что она еще носила. И была на ней та брошка или нет… — Маккинстри досадливо поморщился.

— И что же вы ответили Оливеру?

— Правду… что я не помню!

— Вы ведь могли бы солгать ради нее.

— Да, — подавленно ответил Маккинстри. — Я тоже об этом подумал. Но меня приучили, что долг превыше всего. — Он зашагал было прочь, но снова обернулся: — А вы бы солгали, чтобы спасти ее? — Неизвестно, что он прочел на лице Ратлиджа, но продолжил: — Если придется, я изменю свои показания на суде. Я-то надеялся… я думал, вы что-нибудь выясните. А вы… ничего не сделали и уезжаете. Проклятие, и у вас тоже ничего не получилось!

— Оливер ясно дал мне понять, чтобы я не лез в его дела. — Ратлидж криво улыбнулся. — Кроме того, я занимался Элинор Грей. Я ведь вам говорил.

— Ну да… Если Элинор Грей умерла, она уже не явится. Если она жива, больше всего на свете я хочу, чтобы она объявилась, пока не поздно!

Он развернулся и зашагал прочь.

Ратлидж посмотрел ему вслед.

«Ты, значит, побоялся рассказать ему, что узнал про брошку!» — язвительно заметил Хэмиш.

Зайдя в вестибюль, Ратлидж мысленно ответил: «Нет. Для меня полезнее было проверить, заговорит ли он первый о броши… и в каком контексте. Как тебе показалось, он был искренен?»

«Он сбросил всю тяжесть на тебя. Я бы не назвал его храбрецом, который хочет спасти обвиняемую!»

«Значит… если, конечно, не он передал брошь Бетти Лолор, он, должно быть, почти перестал сомневаться в виновности Фионы после того, как девчонка рассказала о своей находке! Помнишь, когда мы возвращались из Гленко, он всю дорогу молчал… Ему и сейчас нечего сказать!»

«Если брошку подбросил он, значит, он очень умный и хитрый. Постарался втереться к тебе в доверие и сделать тебя своим союзником. А сам выспрашивал тебя о деле, и, как только ты намекнул, что в обвинении есть пробелы, он принялся их заполнять!»

«Тогда зачем он назвал граверу свое имя? — возразил Ратлидж, поднимаясь по лестнице. — А может быть, это Маккинстри возил Элинор Грей на север?»