Владислав Вишневский - Следы на воде

Селектор немедленно ответил:

— Уже ждёт. Ноль шестая.

— Пойдёт.

— Не пойдёт, товарищ капитан, поедет. — Улыбкой хохотнул молодой голос. — Она после техобслуживания у нас, как новенькая.

— Веселов, ты что ли?

— Я, Виктор Макарович.

— Чего такой весёлый? Жизнь удалась, да, радуешься?

— А чего нам, молодым, не женатым… Мы же, не вы же! — Веселился голос.

— Понятно. А скажи-ка, Веселов, ты бы смог за день тридцать литров воды выпить?

— Воды? Тридцать? Вы что, товарищ капитан, пива бы, и то на спор… Это же не литр, целое ведро.

— А если пятнадцать и сильно газированной?

— Не-ет, конечно! Я что, дурак что ли, столько газов в себе влить… Лопнуть можно. Пива бы, да… Сейчас бы! Холодненького, это да!

— Понял, Веселов! Радуйся, скоро конец смены, выпьешь.

— Приглашаю, товарищ капитан.

— Я пива не пью, только «Хенесси»…

— Ха-ха-ха, понял, товарищ капитан, понял. Шутник вы…

— Да уж… Отбой. Еду!

Отключил кнопку вызова, задумчиво пробормотал:

— А они выпили… А может и вылили… Выпили… Вылили… Хмм… Тогда другой вопрос: зачем брали, если вылили? Не понятно. Не-по-нятно.

Дверь в гримёрку с номером 216 они проскочили. Она им не нужна была. Стараясь не топать, не греметь прыжками, пусть и в кроссовках, Валька с Серёгой на носочках, как на пуантах, пронеслись дальше. Но длинный и довольно мрачный коридор, уставленный ящиками с яркими наклейками городов и стран, неожиданно закончился не спасительным выходом на улицу, а яркой и просторной сценической площадкой. Сходу, частично высветившись на сцене, Валька со скрипом затормозил, рванул в обратную сторону, Серёга за ним, и… Уткнулись в распростёртые руки моложавой женщины, которая с улыбкой их, как родных, ожидала…

— Ну, и куда же вы делись, мальчики? 216-я же вот она… Я же жду. Проходите. — Сказала она, указывая руками направление.

Парни сделали вид, что они как раз и, можно сказать, сюда и хотели, только шли, шли и заблудились… спасибо, тётя.

Валька так и сказал ей:

— Спасибо, тётя, дверей одинаковых много.

Серёга добавил:

— И темно совсем, одни ящики… — и поморщился, за один такой он бедром зацепил, когда пытался избежать драматической встречи с железом, но… Морщился теперь. — Железные! — Пожаловался он.

— Да, это сценический гастрольный реквизит наш, в ящиках, — подхватила тему она. — Мы же ездим, гастролируем… Здесь же Дом Культуры. Видели же. Они нас потому и арендуют. — Что-то непонятное сообщила женщина и уточнила. — Ваша съёмочная группа нас арендовала, вот мы и… гримируем, одеваем… Рассаживайтесь.

Парни упали в два кресла, таких в комнате было штук… несколько… Перед каждым столик и большое зеркало, по бокам яркие плафоны… На столиках разноцветные фигуристые баночки, коробочки, бутылочки, кисточки, щёточки… Как в парикмахерской, переглянулись ребята. Пахло пудрой.

— Только стричь нас не надо, — дернул головой Валька. — Нам нельзя.

— А я и не собираюсь… — ответила женщина. — Хотя и не мешало бы.

— Не-а, нам не мешает. — Поддержал друга Серёга.

Женщина, а это была та самая гримёр Алла Аркадьевна, Аллочка, как её называла помреж Настя, на разные стороны склоняла свою мелированную голову, в задумчивости осматривала ребят. Потом в сторону крикнула кому-то:

— Валюша, рост сто восемьдесят два, я думаю, пилотки пятьдесят восьмой. Два комплекта. Нижнее бельё не надо. Сапоги…

Парни торопливо уточнили:

— А можно мы в кроссовках будем?

— Почему это?

— Ну мы же немцы. — Пояснил Валька.

Она вскинула брови, не понимала тётя, с историей не знакома была.

— И что? — Спросила она.

— Как что? — Изумился Серёга. — Если немцы, мы же драпать, значит, должны, а в кроссовках удобнее. — Заявил он, и уточнил. — Они у нас спортивные. — В доказательство вытянул из-под стола ногу. — Видите? Мы баскетболисты.

— Да! В них нам привычнее, — подтвердил Валька. — Точно.

Алла Аркадьевна на секунду задумалась, но протестно замахала руками.

— Нет-нет, я не знаю что вы там будете делать, драпать или на танках ехать, всё должно быть как положено. Так что…

— Сорок третий. — Торопливо подсказал Валька.

— А у меня сорок четвёртый. — Выдал параметры Серый.

Алла Аркадьевна всё это громко повторила куда-то через плечо, в открытую, справа, за спинками кресел дверь и добавила туда же:

— Шинели, пилотки и сапоги, Валечка… Немецкие. Рядовой состав.

Из глубины той комнаты послышалось:

— Каски, ремни, и ранцы тоже? — голос доносился почти сонный, но женский.