Найо Марш - Семейка Лампри. Танцующий лакей

— А вы уверены, что она повела бы себя именно так?

— Не забывайте, — сказала Херси, — что я последней видела ее в живых. Я дала ей полдозы того снотворного. Она не стала принимать больше и сказала мне, что у нее нет аспирина. Очевидно, она хотела… хотела, чтобы потом уже было наверняка. О смерти Билла ей сообщил Ник. Она была совершенно ошеломлена, и, вы знаете, она как будто не могла в это поверить. Не было ни горя, ни ужаса. Я попыталась с ней ласково поговорить, но она не захотела слушать. Мне кажется, что было бы легче, если бы она расплакалась. Она просто окаменела в каком-то изумлении. Я уже уходила, когда она сказала: «Херси, доктор Харт сумасшедший. Раньше я думала, что никогда ему не прощу, но теперь мне кажется, что мое лицо мучило его не меньше, чем меня. — А потом снова добавила: — Не забывайте, Херси, он не в себе». Я этого никому не говорила. Не могу вам передать, как странно она держалась. И меня удивило, как обдуманно она все это сказала, ведь всего за несколько минут до того она была совершенно обескуражена.

Аллейн попросил Херси повторить, чтобы он мог все записать. Когда он закончил, она спросила:

— И еще одно. Вы осматривали ее комнату?

— Очень поверхностно. После того, как оттуда ушел Комплайн.

— Вы заглянули в платяной шкаф?

— Да.

— Видели синее пальто из твида?

— То, которое до сих пор сыровато? Да.

— Вчера вечером он было насквозь мокрым, хотя она сказала мне, что весь день не выходила из дома.

Письмо миссис Комплайн к сыну Аллейн вскрыл в присутствии Джонатана Ройяла, Николаса Комплайна и Обри Мандрэга. Он не стал зачитывать его вслух, но передал Мандрэгу и попросил сделать копию. В неловком молчании все ждали, пока Мандрэг справится с этой задачей. Потом по просьбе инспектора Мандрэг положил письмо в новый конверт, заклеил, а Джонатан опять на нем расписался. Аллейн обвязал конверт шнурком, а узел запечатал воском, присланным ему аптекарем. После этой процедуры он попросил Джонатана и Николаса удалиться и оставить его с Мандрэгом. Джонатан подчинился с великой охотой, но Николас неожиданно устроил истерику. Он требовал обратно письмо, кричал на Аллейна, угрожал Харту, наконец, задохнувшись в рыданиях, бросился в кресло и отказался сдвинуться с места. Чтобы поскорее покончить с этим, Аллейн собрал бумаги и в сопровождении потрясенного Мандрэга перешел в зеленый будуар. Здесь он попросил Обри прочитать вслух копию письма миссис Комплайн.

«Мой дорогой, — начал Мандрэг. — Не надо слишком переживать. Даже если бы я решилась прожить то, отпущенное мне судьбой, и, думаю, недолгое время, воспоминания об этих чудовищных днях всегда стояли бы между нами. Мне кажется, я потеряла рассудок. Я не могу оставить исповедь. Я пыталась, но на бумаге слова выглядят так ужасно, что я не в состоянии их написать. То, что я собираюсь сделать, прояснит все. Невинный из-за меня не пострадает. Херси уже подозревает, что я выходила из дома сегодня утром. Конечно, она догадывается, где я была. Я не смогу все это перенести. Ты должен был быть моим старшим сыном, мой любимый. Если бы только я могла найти какой-нибудь другой выход — но его не было. Всю жизнь все, что я ни делала, — все было для тебя. И этот последний страшный поступок тоже для тебя. И даже если это грех, запомни, что это тоже для тебя. А теперь, дорогой, я должна написать, что собираюсь сделать. У меня есть снотворное, которое отобрали у того человека, и упаковка аспирина. Я ничего не почувствую. Последние мои мысли и последние молитвы о тебе. Я подписываюсь своим полным именем, потому что тебе придется предъявить это письмо. Сандра Мэри Комплайн».

Аллейн попросил Мандрэга никому не рассказывать о содержании письма.

— При иных обстоятельствах, — объяснил он, — со мной был бы другой офицер. Я хочу, чтобы вы твердо запомнили, о чем в нем говорится, и были готовы, в случае необходимости, поклясться, что в новом конверте запечатан оригинал того самого письма, которое я в вашем присутствии вскрыл и копию с которого вы сделали. Возможно, это и не понадобится. Но вы все-таки самый непредубежденный человек из всей компании, поэтому я решил воспользоваться вашей помощью. Копию я оставлю у себя.

Мандрэг протянул ему бумагу. Рука у него дрожала. Пробормотав извинения, он посмотрел на Аллейна:

— Это ужасно! Ужасно! Материнская любовь! Господи! Просто невозможно себе представить, что может случиться, — он запнулся, — такое. Мне даже в голову не могло прийти. Это хуже, это настолько хуже…