Леонид Словин: Четыре билета на ночной скорый

- Артур. Я знаю... Какой вандализм! - Дрога придвинул стул. - Неужели не найдете?

- Работаем... Вы вместе с ним вышли из поезда?

- Да.

- Вместе шли к вокзалу?

- Мы быстро расстались.

- Он от вас отошел? Или вы?

- Я... - Хозяйственник бросил взгляд на чемодан, обвел глазами попутчиков - оба молчали. - Дело в том, что Артура встречали...

Новость произвела впечатление разорвавшейся бомбы.

- Встречали? - переспросил Денисов.

- Он извинился, пошел вперед.

- Вы видели встречавших?

- Не видел.

- Почему вы думаете, что его встретили?

- Он сказал: "За мной пришли, извините!" - Дрога как-то неловко достал пачку папирос, раздумал, снова сунул в карман.

- Прощаясь, больше ничего не сказал?

- По-моему: "Надвигается шторм..." Что-то в этом роде.

- Вы говорили о море?

- Ни полслова. Вообще этой темы не касались.

- "Надвигается шторм"?

- Я сам удивился.

Подождав, Денисов начал заход, на этот раз менее стремительный.

- Вы сошлись с Артуром ближе других. Что он рассказал о себе?

- Почти ничего. - Дрога подумал. - Занимается насекомыми. С-детства. Шахматист... Что еще? Рассеян чудовищно: хотел бриться - электробритву водил обратной стороной, пока я не подсказал.

"Непонятно", - подумал Денисов.

- Он брился после посадки? Или под Москвой.

- Под Москвой.

- Пожалуйста, вспомните все.

- Был за границей... Да! Тетка у него умерла, осталось наследство...

- Любопытно.

- Несколько тысяч.

- Вы видели деньги?

Дрога пожал плечами:

- Не только я! Тогда стали платить за белье - у него одни сторублевки. Абсолютно непрактичен. - Транзитный вздохнул. - У меня тоже была сторублевая купюра - навязали в сберкассе, но я ее сразу разменял.

Денисову показалось, что он слишком быстро ведет свою партию, поэтому обязательно что-то упустит.

- Разрешите ваш паспорт.

- Видите ли... Мы переезжаем из Оша, - Дрога замялся. - Документы на прописке. - Он не снял ни перчаток, ни шапки, каждую секунду готовый в путь.

- Запишите данные.

Дрога неловко стащил перчатку.

Денисов подал блокнот:

- Вы служили на флоте?

- А что?

- У вас якорь на руке, как у меня. Отсюда совсемсовсем немного до разговоров о море... "Надвигается шторм"!

- Память детства. Во флоте я не служил. Пехота...

- Вот у Алексея интересная татуировка! - неожиданно вступил в разговор Юрий Николаевич.

Монтажник в углу нахмурился:

- Глупости, - в свободном от волос квадрате лица мелькнули рассерженные глазки.

- А что именно? - заинтересовался Денисов.

- "Не всякому прощай!" - Юрий Николаевич стряхнул пепел. - Я еще в поезде заметил. Угроза и предостережение... Если б не узнал вас ближе, Алеша, наверное, сто раз подумал бы, прежде чем с вами ссориться... голос его стал вкрадчивым. - Наверное, болезненно было?

Денисов мысленно поздравил себя с тем, что не разговаривал с каждым пассажиром в отдельности, как принято, а собрал всех вместе в маленьком классе.

- Не очень, - монтажник усмехнулся.

- Мода! - Юрий Николаевич- словно заботился о том, чтобы приличные люди, даже попав под пристальные очи закона, беседовали и вели себя подобающим образом. - В свое время, помню, меха носили у подбородка, потом на полах. Скоро, наверное, снова поднимут к шее...

Денисов встал, прошел от окна к двери: похоже было - с появлением Дроги все еще больше запуталось.

- Не помню, кто заметил: особо разительное увидеть на нашей планете невозможно, вертимся в одном и том же круге мод, технических идей. Сами судите! Радиус нашего шарика шесть тысяч километров, - Юрий Николаевич очертил круг сигаретой, - высота величайших гор и глубина впадин не превышает девяти. Девять километров на шесть тысяч! Это же идеальный шар с коэффициентом допустимости первого-второго класса...

Раздался звонок - звонил Сабодаш.

- Только что сообщили... Слышишь меня? Потерпевший скорее всего не выживет. Сейчас он в институте Склифосовского, следователь там.

4

Денисов положил трубку, помолчал. Сообщение дежурного его словно подстегнуло.

- Во что вы играли ночью? - спросил он. - В терц, в дербец, в стос?

В кабинете стало еще тише. Денисов понял, что не ошибся.

- Банк был велик?

Никто не ответил, но теперь он знал точно: игра шла большая. По словам проводницы, они произнесли имя Катенька. "Катеньками" называли сторублевые купюры со времени выпуска первых бумажных денег - за портрет Екатерины Великой на ассигнациях.

Денисов подошел к окну.

Неприметный в темноте вагон напротив наполнялся пассажирами - то в одном, то в другом его конце вспыхивали светлячки сигарет. Портьеры в классе задернуты не были, и курившие, должно быть, видели небольшой зал с учебными пособиями в простенках и четверых мужчин, собравшихся здесь в ранний час.