Леонид Словин: Свидетельство Лабрюйера

"Преступнику с портфелем, - подумал он, - восемь-десять часов после кражи - слишком большая фора. За это время он мог уехать куда угодно..."

Денисов прошел в центральный зал. Женщина, прибывшая из Красного Лимана, сидела на том же месте, она первой заметила сотрудника, но не подала виду.

- Все еще не нашелся? - Денисов остановился рядом.

- Наверное, теперь до утра...

Ей хотелось поскорее от него отделаться.

- Впервые здесь?

- Да.

- А муж?

- Он москвич...

- И вы не знаете адреса?!

Она смутилась.

- Мы женаты недавно.

Вещей при ней не было - плоский чемоданчик с блестящим запором, варежки, ветка мимозы. Все лежало сбоку, на диване.

- Хотя бы улицу?! - сказал Денисов.

- Измайловское шоссе, по-моему... Это далеко?

- Порядочно. - Она все больше интересовала его. - А номер дома?

- Минутах в пяти от метро...

Денисов украдкой рассматривал блондинку: пальто с воротником золотистой нутрии, такого же меха капор. Ансамбль из прочно утвердившихся прошлой зимой. Подвернутые джинсы, сапоги. Одежду следовало помнить на случай, если речь зашла бы об ориентировке.

- Поискать через адресный стол? - предложил он.

На ее лице напряглись мускулы.

- Не хочу.

- Муж догадается, что вы на вокзале?

- Я просто уверена. - По какой-то причине разговор был ей неприятен.

- А если объявить по радио? Как его фамилия?

- Иванов, - ответила она не сразу. - Иванов Павел.

Денисов кивнул.

"Когда отказываются, - подумал он, - всегда называют Иванова либо Смирнова. В Москве их тысячи".

- Объявлять тоже не стоит, - сказала она.

- Почему?

- Я бы не желала... - Она окончательно замкнулась.

- У вас документы с собой?

- Все у Павла.

- Вы тоже Иванова?

- Тулянинова... Я не меняла фамилии. Людмила. Можно Люда. - Теперь она добавляла в каждую фразу одно-два лишних слова. - Приехать с милицией! Нет уж, увольте! - Она решительно отвела эту мысль. - Предпочитаю вокзал. У себя, в Лимане, тоже работала на станции. Привыкла.

- Транспортница?

- Официанткой в железнодорожном ресторане...

Кто-то показался за дверью со стороны перрона. Тулянинова насторожилась: видимость по ту сторону стекла была ограниченна.

Вошел старшина. Он коротко взглянул на инспектора, на женщину, отошел к лестнице. Денисов понял: если ему придется отойти, Тулянинова останется под присмотром.

- И никакого другого адреса? Или телефона?! - Денисов удивился. Друга или родственника?!

Тулянинова подумала.

- Разве в Донецке?! 91-159...

- Кто там?

- Они вместе учились, Шульман Слава. Я звонила, чтобы пригласить на свадьбу... - Тулянинова неожиданно всхлипнула, сказала глухо: - Молодой семье, наверное, не следовало бы так начинать...

Что-то отстраненное послышалось Денисову в этой фразе, ее как бы произнесла другая женщина.

- Двести первый! - Просигналил крошечный манипулятор под курткой.

- Извините.

Денисов вышел на площадь, зябко поежился. Морозить начало с вечера, однако не сильно. Потом задула поземка. На перроне еще стояли лужи, а здесь, на площади, снег лежал бурый, влажный, как нерастворившаяся кофейная масса. Над стеклянным кубом текли бесформенные зимние облака.

- Я слушаю, двести первый, - сказал Денисов в микрофон.

- Казанский вокзал передал приметы преступников. - Антону будто прибавилось растерянности. Гиревик, человек физической исключительности, Сабодаш ничего не боялся, кроме ЧП. Поэтому именно в его дежурства все происходило. - На мужчине коричневый бархатный костюм, плащ. Женщину хорошо не рассмотрели: молодая, среднего роста...

- Понял.

- Обрати внимание! Могут появиться у нас...

- Молодая, среднего роста... - повторил Денисов. - Мужчина в бархатном костюме... - Он подождал, раздумывая. - Тут дело такого рода... - Он рассказал о Туляниновой и ее муже.

- Да ты!.. - Сабодаш даже задохнулся от волнения. - Надо срочно проверить... Повтори телефон в Донецке!

- Квартира?! Алло, квартира?! - кричал в трубку Антон. - Донецк?

Телефонистка междугородной сразу же отключилась, ничего не слышала, не пыталась помочь. Телефон казался выключенным.

- Донецк?! Донецк?!

Денисов слушал дежурного по аппарату внутренней связи и смотрел в центральный зал: на исходе третьего часа в непрекращавшемся движении пассажиров наметилась некая разреженность. Волнение улеглось.

- Слушаю, - раздалось наконец ответное из Донецка. - Вам кого?

- Из Москвы это! - обрадовался Антон. - Шульмана! Славу! Ну и спите вы! Здравствуйте...

- Кто говорит? - спросил мужской голос.