Леонид Словин - Жалость унижает ментов и бандитов

- Да. Но там все без пользы, Игумнов. Я сказал.

Во время прибытия делегатов Никола бродил по залам среди транзитных пассажиров. Милиции там было мало, всю выгнали на площадь - охранять депутатов.

Впрочем, ворья в залах тоже не было. Никола был прав.

В дни революционных празднеств, а также проведения общесоюзных и международных мероприятий, воры предпочитали залечь на дно и не появляться нигде. Даже дома.

Менты хватали без разбора, судьи штамповали по "15 суток", приемники-распределители держали двери открытыми настежь. Не довольствуясь этим, менты по своим секретным каналам договаривались с наиболее известными в столице авторитетами о временном перемирии.

- Как каталы?

- Эти тоже не заскакивают... - Никола знал, кто нужен Игумнову, добавил. - Ни Мусы, ни Эдика не видно. Я все помню, Игумнов.

Ниточка к убийцам-таксистам, подбиравших одиноких женщин ночью в московских аэропортах, потянулась именно от Эдика-каталы, и шла через Николу.

Именно Никола случайно оказался в свое время в камере с Эдиком и еще одним задержанным в истринском КПЗ. Оба сокамерники не обращали внимания на старого вора и были весьма неосторожны в высказываеиях...

Никола сдал их с потрохами. Он боролся за свою свободу.

Его задержали за удар ножом, который он нанес по-пьянке на стадионе местному молодому хулигану.

- Будь осторожен, если он появится...

- Понимаю, - Встреча с Эдиком на свободе не входила в планыНиколы. Как мне быть завтра, начальник?

- По тому же графику. Сейчас езжай спать. И что-бы ни грамма. Можешь понадобиться в любую минуту.

- Я сказал: пока идет этот сходняк в Кремле, завязываю...

Из сквера выходили по одному.

Никола свалил первым. У поворота на перрон нагнулся поправить шнурок. Оглянулся.

Позади все было чисто. Он вышел к поездам.

Никола жил на линии, в ближнем Подмосковьи, из дома и домой ездил на электричке.

Игумнов прошел вдоль вокзального фасада дальше. Он не свернул на перрон вслед за Николой: кто-то мог увидеть их одновременно и связать вместе их появление...

МЕНТЫ

Первым делом Игунову требовался Качан. Он знал, где его искать. Старший опер тперь все чаще торчал в автоматической камере хранения.

Широким тоннелем, в котором по случаю Съезда КПСС пассажиров почти не было, Игумнов прошел в зал с ячейками-автоматами.

Качан действительно находился там.

Старший опер болтал с новой дежурной, Веркой. Вдвоем они представляли располагающую к себе молодую симпатичную пару. Качан, похожий на спортивного тренера, плечистый, в очках, разговаривая, покрывался румянцем. Верка - молодая белотелая девица, то и дело смущенно отводила взгляд, смотрела куда-то вниз - на полные коленки.

В Борьке в последнее время произошли перемены к лучшему, которые трудно было не заметить. Он снова начал тренироваться в каком-то захолустном клубе, где, несмотря на запрет, обучали каратэ. На вокзал зачастили его друзья-каратисты, заезжавшие после тренровок. Постепенно к Борьке возвращалась

его душевное равновесие, прежняя пластичность.

Игумнов поманил Борьку в сторону..

- Эксперта видел? что он?

- Эксперта...- Заметно было: Качан находился далеко от вокзальных дел, но быстро к ним вернулся.

- Все в порядке. Я недавно от него приехал.

- Ему можно было все объяснить насчет обстоятельств. Свой человек...

- Так и сделал.

- Он понял? Дело-то стремное! Все молчат. Кроме того заключение нам необходимо срочно.

- Я все объяснил. Правда... - Качан пальцем поправил очки. - Ну ты понимаешь. Ему, по-моему, сегодня не до пули, не до нас...

Специалист высшей квалификации в области баллистики, прекрасной души человек, эксперт Научно-технического Отдела был известен также как хронический запойный алкоголик.

Эксперта держали из жалости да еще из-за его высочайшего профессионализма. В науке, изучающей огнестрельное оружие и боеприпасы применительно к раскрытию преступлений, равных ему в Москве было немного.

- Надеюсь, он не потеряет наш вещдок, - резюмировал Качан.

- Я тоже на это рассчитываю.

Игумнов огляделся.

Пассажиров в автоматической камере хранения в этот час почти не было. Наплыв людей ощущался утром, с ранними поездами, когда пассажиры занимали ячейки на день. К ночи автокамеры обычно освобождались. Работы было немного.

Персонал слонялся без дела.

С Веркой поддежуривала механик - мелкая невидная из себя дурнушка. Она тут же подошла.

- Я нужна? - Она постоянно проявляла ко всему неумеренное любопытство.