Леонид Словин - Жалость унижает ментов и бандитов

- Вы не виделись?!

- Сговорились по телефону. Джентльменское соглашение.Он поверил на слово. Предоставил квартиру...

Игумнов кивнул:

" Одна команда. Кто-то позвонил от имени Джабарова..."

Мафиози, определенно, не было в живых:

" Строительный домик не нужен, квартру сдали..."

- Я, наверное, вас задержал? - От него не укрылось то, что гость посмотрел на часы. - Пожалуй, пойду. Спасибо.

В коридоре Игумнов задержался.

Ключей к замкам, которые он видел утром, на гвоздике уже не было. Местонахождение всех трех пар фирменных ключей выяснилось:

" У Романиди. У Люськи Джабаровой, у него, у Игумнова..".

КГБ, МЕНТЫ. КОЗЛОВ, КАЧАН

После звонка механика автоматической камеры хранения, Качан сквозь зал для транзитных пассажиров быстро прошел в к ее столику, но Динки на месте не оказалось.

Вместо нее поддежуривала молоденькая стажерка.

- Просили позвонить, - она сунула бумажку с телефоном.

Номер был четырехзначный - внутренний - коммутатора станции. Качан набрал его здесь же на аппарате механиков.

- Алло!

- Борис...

У телефона была Верка.

- Ты где?

Он ничего не мог понять. Обычно в выходные он звонил ей по городскому телефону.

- В депутатской. Тут на вокзале. Зайди на минуту! - Качану показалось, она расстроена.

- Что-нибудь случилось?

- Да нет. Потом. Зайди, пожалуйста.

Было непонятно - что делалала Верка в депутатской. Там чувствовала себя, как дома, только одна служба - транспортное КГБ...

Сам Качан был в комнате для депутатов всего раз - поздно ночью из-за разницы во времени смотрел вместе с начальством трансляцию хоккейного матча, откуда-то из Канады.

Запомнилось от того посещения немного. Большая гостиная, цветной телевизор с огромным экраном, электрический расписной самовар на столе. В холодильнике - неприкосновенный депутатский запас: боржоми, фрукты. В вазе на столе - печенье, конфеты.

Качан быстро пересек перрон.

Депутатская комната находилась в служебной части вокзала. Пассажиры тут не задерживались. Входная дверь, как обычно, была на запоре.

Качан поискал сбоку, нашел едва заметную кнопку. Нажал.Звонок задребезжал прерывисто, несильно.

Изнутри не донеслось ни звука.

Он позвонил снова. Сердце сжало недоброе предчувствие.

Из депутатской послышались тихие шаги.

Дверь открыла постоянная дежурная, обслуживавшая сотрудников КГБ, молчаливая, низкорослая, с сединой, перекрашенной хной, похожая на горбунью.

Она ни о чем не спросила, заперла за ним дверь, поплыла впереди по широкому коридору - в красном берете, длинной железнодорожной шинели, словно натянутой на укороченный сверху контрабас.

Качан вслед за ней вошел в гостиную.

Тут было пасмурно: свет с улицы едва проникал сквозь плотные шторы. Скрытый от посторонних глаз невидимый мир государственной безопасности...

Первой, кого Качан увидел внутри, оказалась Динка Горячкина - механик Веркиной смены - угрюмая бесцветная уродка.

Динка стояла у двери.

В торце длинного стола впереди с зареванной физиономией сидела Верка. Лицо у нее было красное - ревела она, видно, уже давно. Увидев Борьку, потекла снова.

Дальше, в коридоре подсобного помещения, виднелась пышная крашенная блондинка средних лет. Борька ее сразу узнал: Веркина мать...

"А эта еще тут зачем?"

За столом спиной к окну сидел высокий мужик. Он обернулся. Рыжий, с острыми чертами лица, с глубокими провалами глазниц.

Качан узнал его:

" Подполковник Козлов..."

Комитетчик был одет по-домашнему - без галстука, в импортном свитере, в спортивных брюках.

- Хочешь, чтобы я представился? - спросил Рыжий.

Качан цокнул языком.

- Узнал, выходит?

- Транспортное КГБ.

Качан не удивился его костюму: комитетчики то и дело встречались с агентурой, в том числе и возвращавшейся из-за рубежа в составе туристических групп. С агентурой общались в гостиничных кафе, где-нибудь в кулуарах на теннисном корте.

Одеваться приходилось сооответствено.

- Вот и хорошо. Да ты садись, Борис! В ногах правды нет...

Качан подвинул стул. Он ничего не понимал.

- Девочки, вы пока пройдите. Ты туда... - Козлов показал Динке на внутреннеее помещение, - а ты, Вера, в коридор. Там стул. Мы с Борисом сейчас немного поговорим и разойдемся. Скоро будете свободны.

Дежурная по депутатской комнате исчезла еще раньше - неслышно астворилась вместе с шинелью, рыже -седыми прядями и сплющенным контрабасом.

- Кто-нибудь знает, что ты здесь? - спросил Козлов.