Александр Трапезников - Тайны «Монастырского приюта»

– Пожалуйста, – равнодушно отозвался Полонский. И кивнул в сторону жены: – Ключи у Терезы. Матвей Матвеевич тоже любил просиживать там время. В этом вы схожи.

Последняя фраза прозвучала несколько зловеще. С намеком.

– А вас, вижу, древности не интересуют?

– Прошлое иногда бывает смертельно опасно. Я приобрел монастырь и сделал из него гостиницу, а что тут было до меня – неважно. Я практик, а не историк.

– Уж это точно, – согласился Сивере, уловив настороженный взгляд супруги Полонского. Она будто опасливо ждала чего-то, каких-то еще непроизнесенных фраз. Или сама хотела что-то сообщить, но не могла.

Погрузка в фуникулер закончилась. Двое сыновей Тошика и Макс вошли внутрь, Куруладзе остался на площадке.

– Отправляйте! – махнул он рукой.

Тошик, передав зонт жене, забрался в крытую будку, включил пусковой механизм. Колесики закрутились, и кабина плавно поползла по стальному тросу.

– Мы едем-едем-едем в далекие края… – запел Полонский, высовываясь из будки. Судя по всему, он был чему-то чрезвычайно рад.

– Пойдемте, – сказала его супруга. – Я открою вам библиотеку.

Минут через десять Сивере уже стоял в хранилище книг, где минувшим днем проводил свои допросы комиссар Куруладзе. Стеллажи занимали все стены, от пола до потолка, а вытянутое в длину помещение делилось на несколько отсеков, полукомнат.

В первом же из них Александр Юрьевич застрял надолго. Вначале он лишь бегло пробежал глазами пыльные корешки древних фолиантов и более современных книг. Тут были собрания сочинений святых отцов Церкви, патерики, жизнеописания подвижников и мучеников, истории развития христианства в различных странах. Книги по богословию, записи Вселенских и архиерейских соборов, толкование чудодейственных явлений и библейских текстов. Литература по вероотступническим сектам, ересям, лжеучениям. Научные труды и трактаты, охватывающие иные религии: буддизм, иудаизм, ислам, индуизм. Множество справочников, законников, вспомогательных пособий. Хроники и летописи, словари и библиографии. Целые ряды книг по медицине, истории, географии, естественным наукам. Примерно треть всего этого – на древних языках.

– Светская литература у нас в соседнем зале, – произнесла жена Полонского. Оказывается, пока Сивере, охваченный азартом, перебирался со стремянкой от одного стеллажа к другому, она все время находилась здесь.

– Экое богатство… – пробормотал он смущенно. Александр Юрьевич, когда он был чем-то очень увлечен, разговаривал сам с собой, и теперь подумал: не выглядел ли смешным со стороны? Чтобы скрыть неловкость, он спросил:

– А есть что-нибудь по истории этого монастыря?

– Не знаю, – просто ответила Тереза. – Может быть. Я книг не читаю, некогда.

– Ну да, хозяйство, – согласился Сивере. – Трудно приходится?

– По-разному, – уклончиво отозвалась женщина. Но ей явно не хотелось уходить. Александр Юрьевич пригляделся к ней повнимательней. Очевидно, когда-то в юности она была очень привлекательной. Следы былой красоты еще и сейчас сохранились на ее лице.

В ней была какая-то загадочная невысказанность. А еще нечто неуловимо знакомое. Будто он уже встречал Терезу прежде. Но этого не могло быть, Сивере знал точно.

– Вы давно здесь живете? – спросил он.

– Как купили гостиницу. Семь лет.

– И… нравится?

– Выбора нет.

Ответ Терезы Сиверсу не понравился. Что значит «выбора нет»? Выбор есть всегда. Что она имеет в виду? За этой фразой стояла какая-то тоскливая обреченность.

– Климат не подходит?

– Напротив.

– Скучно? – попробовал угадать Александр Юрьевич.

– Ну что вы! Я, пожалуй, пойду. – Она двинулась к двери, но неожиданно задержалась. Затем, повернувшись к Сиверсу, произнесла: – По преданию, в одиннадцатом веке здесь произошло чудовищное убийство. С тех пор это место проклято.

Тереза шагнула за порог, а Сивере успел выкрикнуть:

– Погодите! Откуда вам это известно?

– Я ведь из местных, – ответила она, посветлев лицом. И дверь за ней закрылась.

Листая страницы фолиантов, Александр Юрьевич не замечал, как бежит время. Прошел один час, другой, третий. Где-то далеко, за пределами сознания, прозвучал гонг к обеду. Но Сиверсу было не до подобной ерундистики: он весь находился в прошлом. На столе перед ним лежали книги, которые много проясняли в истории края и самого монастыря.

Особого внимания заслуживала одна из них – изданная в конце прошлого века русским путешественником и этнографом Семеном Горельским, прожившим среди монастырской братии полтора года. Довольно объемистый труд, вобравший в себя хронологическую летопись от создания храма, жизнеописания различных подвижников и настоятелей, царедворцев и простых мирян, окормлявшихся в этих стенах. А также множество легенд и преданий, которые сопутствуют любому прошедшему сквозь века памятнику.