Екатерина Хаккет - Уроборос

Мацуда молча выключил телефон. Бомбоубежище снова окутала тишина, нарушаемая жужжанием ламп под потолком и далеким завыванием сквозняка. Никто из присутствующих не шевелился и даже не стал перешептываться. Все взгляды были прикованы к Камуи и его сестре.

Анко всё ещё лежала на полу, сдерживая слезы от невыносимой боли. Несколько секунд она радовалась, что про неё забыли. Но теперь же, когда родственник, получив дурные новости, закончил разговор, её в очередной раз пронзил страх.

Лицо Камуи оставалось бесстрастным и немного грустным. Он убрал телефон в карман и поднял на девушку бесчувственные, стеклянные глаза. Перезарядил кольт. Анко хотела позвать на помощь, но крик застрял в горле. Её словно парализовало. Она не могла даже пальцами пошевелить. Только с ужасом смотрела, как двоюродный братец нацеливал на неё пистолет. Слезы уже было сдерживать бессмысленно.

– Прости, Анко-сан, но сегодня должно же произойти что-то хорошее, – с наигранным сожалением произнес Мацуда. – Я скажу Джилли, что ты уехала домой в Токио.

Он нажал на курок, и мир для несчастной девушки потерял очертания и краски.

Велисар стоял у окна второго этажа и разглядывал проезжающие мимо автомобили в лучах небесного светила, изучая также играющих детей на лужайке соседнего дома. Он что-то почувствовал, когда маленький мальчишка опрокинул второго на землю и начал закидывать его травой. Ему очень сильно не понравилось это ощущение. Хоть он знал его уже на протяжении многих лет, но всё равно искренне ненавидел. Оно обычно не предвещало ничего хорошего и лишь сообщало Хранителям о том, что что-то вновь изменилось в плетении нитей времени. Однако немногие придавали этому значение. Кто-то ощущал лишь изменения в судьбе всего человечества, мира, стран, игнорируя тревожные звоночки в голове, не вмешиваясь, но Велисар же чувствовал совершенно иное, на что никак не мог закрыть глаза. Их договор с Изабелл всё ещё не потерял свою силу, и поэтому сейчас он легко мог сказать, что ожидает её впереди, видел разные варианты развития событий её жизни, сделанного выбора, желаний и безрассудных решений, проблем. И то, что он увидел, ему понравилось меньше предыдущих концовок. Чья-то смерть, которую необходимо было предотвратить, всё-таки произошла, и это изменило напрочь весь предыдущий сценарий.

Всё покатилось по наклонной, но мужчина ничего не мог поделать. Только наблюдать, выжидая, когда же всё закончится. И всё же на это он был не согласен. Смотреть, как угасают глаза родной души, не входило в его планы. Да, Совет его предупредил, но это ничего не меняло. Не меняло его планов и надежд. Оступиться может каждый, а вот исправить ситуацию – почти никто. И это было под силу только ему. Ради тех, кто дорог, можно пожертвовать всем.

– Ты видел это? – рядом материализовался Дайм-старший, и беспокойство только прибавило морщин на его лице. – Одна концовка на двоих. Я не для того жертвовал своей душой, чтобы мой сын умирал несмышленым и сопливым идиотом!

– Всё ещё хуже, чем раньше, – согласился Велисар, отступая от окна.

Гилберт Дайм последовал его примеру:

– И ты согласен это терпеть? Будешь смотреть, как они умирают?

– Да черта с два.

– Тогда что? Вмешаешься и поневоле исчезнешь в пучинах Темного Ока?

Темноглазый Хранитель остановился в коридоре, приложив руку к стене. Он молча усмехнулся, глядя на панику своего протеже, а потом всё-таки задумался. И что, если так? Что тогда? Дать уничтожить себя или же попробовать бежать в иной мир, где заправляют совершенно другие Боги?

– Я не собираюсь никуда исчезать, – улыбнувшись, заявил он после нескольких секунд молчания. – Я поступлю так же, как Изабелл, перевернув всё с ног на голову.

– У тебя есть идеи? – Дайм-старший остался в замешательстве, но костюм прошедших десятилетий придавал его лицу больше уверенности, чем было на самом деле. – Если ты что-то придумал, то я с тобой пройду весь путь до конца. Поддержу любое безумие, лишь бы всё обошлось.

В ответ Велисар только загадочно ухмыльнулся.

Вторые сутки без сна Джиллиан давались очень тяжело. После ночного клуба и подстроенному звонка Леону Камуи отправил её домой в обществе своих телохранителей, и с тех пор она не могла сомкнуть глаз. Целый день она блуждала по дому как неприкаянная. Иногда выходила посидеть на крыльцо со стаканом вишнёвого сока, изредка заставляла себя посмотреть телевизор. Однако бесцельное скитание по пустым комнатам приносило ей больше удовольствия, чем всё остальное. Пребывая в подобном состоянии недомогания, Джилл боготворила тишину и спокойствие. Родители девушки уже второй месяц отдыхали на Гавайях, и поэтому никто не указывал ей, что делать и чем заниматься. Не донимал по пустякам и не мучал нравоучениями.