Екатерина Хаккет - Уроборос

Я попытался подняться с пола, облокотившись на руки, но понял, что они были крепко связаны. В буквальном смысле этого слова. Тугая и грубая веревка затягивала запястья за спиной, сильно натирая кожу. Я старался как-то протиснуть руку сквозь петли, но это мне никак не помогло. Руки были намертво закреплены несколькими узлами, и чтобы выбраться из них, мне нужна была помощь извне.

Греша на «Цепных Псов», я перевернулся на спину и сел, в очередном приступе паники высматривая в полумраке парней в серых футболках. Но, к моему удивлению, вместо них я увидел молчаливую и измученную Изабелл Санчес. Она сидела в метре от меня с поникшей головой и, кажется, даже не заметила, что я очнулся. Её руки также крепко связали сзади, а одежда показалась мне очень потрепанной и грязной, будто её силой волокли по земле. Мне стало её жалко: на открытых частях тела виднелись четко выраженные ссадины, синяки, ушибы, а спутанные длинные волосы и вовсе превратились в дреды из-за налипшей на них грязи (или даже запекшейся крови). Я чуть наклонился, чтобы рассмотреть её лицо, спрятанное под нависшими темными прядями: глаза были закрыты. Не знаю, спала она или притворялась спящей, но меня это жуть как напугало. А вдруг она не спящая, а мертвая? Её побитый вид и бледная кожа не давали мне покоя. Она выглядела как мраморная кукла, как статуя. И не подавала явных признаков жизни. Я даже не видел, как она дышала.

Беспокоясь за девушку, я кое-как подполз к ней и несильно боднул в плечо. Она не пошевелилась, но я точно услышал вздох и ощутил лбом её тепло. Она была жива, хоть и выглядела как размазанный по подошве ботинка червяк. Девушка просто спала, так же как и я несколько минут назад. Я был искренне рад этому.

Убедившись, что с девушкой всё в порядке, я озадаченно огляделся по сторонам. Эту комнату я видел впервые. Да что там говорить, я понятия не имел, где сейчас находился: окна оказались плотно занавешены светонепроницаемыми темными шторами, за спиной пустовал старый камин, а сама комната выглядела как номер в типичном отеле прошлого века. Я плохо видел в созданной занавесками темноте, но на стенах, кажется, висело множество рукописных картин, где-то по левую руку торчал широкий шкаф с «прихожей», а возле нас с Иззи полукругом стояли диваны и кресла. Мы сидели с ней ровно посреди комнаты, между камином и антикварной мебелью.

Я поморщился в непонимании, нехотя вдыхая пыльный и затхлый воздух непроветриваемого помещения.

Как я оказался здесь? Кто меня приволок? Почему здесь Изабелл? Почему у нас с ней связаны руки? Кто их связал? Зачем мы здесь? Что нужно тем, кто нас похитил? Как отсюда выбраться? Где то чудище, что я видел в доме у Барри?

Я не мог ответить ни на один вопрос. Создавалось ощущение, будто я на некоторое время выпал из жизни. Я не помнил ничего, что случилось после появления страшного монстра из темноты. Всё как в тумане: чудище, страшный сон, дом и Иззи. Всё. Никаких связующих нитей. Что происходило со мной, когда я спал? Когда я успел уснуть? Почему я не проснулся, когда мне связывали руки? Ответа не существовало. Мне оставалось лишь гадать над тем, что было и будет дальше, а тем временем я почувствовал, как по спине пополз холодок, и тут же дернулся из-за неприятных ощущений. В комнате снова начало что-то происходить. Прямо как тогда, в доме Барри. В воздухе словно повисло поле статического электричества. Я чувствовал это неведомое напряжение своим телом, но не понимал почему. И от чего. С каждым новым мгновением невидимый груз на плечах становился всё тяжелее, пытаясь придавить меня к земле. Всё происходило с точностью как тогда, но за исключением одного – я больше не боялся. Зачем мне бояться, если я уже связанный пленник без права выбора и последнего предсмертного желания?

Ещё минута, и стены исчезли за медленно подползающей тьмой. Она была неотступна. Коварная, беспощадная и необъятная. Обступала меня со всех сторон и заворачивала в свою сущность картины, предметы, потолок и окна, весь остальной мир… Чье-то незримое присутствие явно ощущалось в этой непроглядной мгле, а потом я неожиданно услышал тихий жалобный писк – это была Иззи, только что пришедшая в себя. Я переглянулся с напуганной девушкой, стараясь придать ей уверенности, но меня самого незаметно начал бить нервный озноб как от предчувствия предстоящей встречи с тварью, так и от страха перед неизвестностью. Мы с Изабелл были беспомощны как новорожденные котята перед существом, что таилось в темноте.