Наталья Александрова - Китайская кукла

– Лида, это ты, что ли? Хорошо выглядишь!

– Вы обознались, я вовсе не Лида! – пробормотала Надежда и попыталась затеряться в толпе. Но не тут-то было – Лев вцепился в ее рукав, как клещ.

– Но ведь мы знакомы, да? Определенно знакомы! Мы ведь с вами где-то встречались!

– Что-то не припоминаю! – фыркнула Надежда, пытаясь вырваться.

– Да точно говорю – встречались! У меня прекрасная память на лица. Если я кого-то видел хоть раз – ни за что не забуду! Вы были в девяносто втором на венецианском биеннале?

– Нет, не была! – отрезала Надежда. – Говорю же вам – вы точно обознались!

– А в девяносто четвертом в Амстердаме?

– Нет, вообще никогда там не бывала!

– А в двухтысячном на Корфу?

– Да говорю вам – вы обознались! Я вообще нигде не была, кроме Урюпинска!

– Не может быть, – не сдавался Лев. – Мне ваше лицо определенно знакомо!

Надежда не знала, как от него отделаться, и тут помощь подоспела к ней с неожиданной стороны: из толпы выдвинулся усатый тип в сером свитере, кинулся на Льва и принялся его обнимать:

– Левка, ты давно здесь? Здорово, старик!

Лев тоже обрадовался и выпустил Надежду. Она зайцем отскочила в сторону, но не ушла далеко, а, повинуясь какому-то странному инстинкту, снова спряталась за одной из бесчисленных колонн и прислушалась к разговору старых знакомых.

– Я здесь всего несколько дней, – говорил Лев. – Специально приехал, чтобы попасть на этот вечер. Я ведь очень многим обязан Николаю Акимовичу.

– Ну да, ты же и на этом фильме с ним работал! Слушай, а кто еще из той съемочной группы остался на виду?

– Да, считай, никого… Вася Субботин умер в девяносто пятом, Миша Коломеец давно уехал в Австралию и разводит там овец, Ленка Кукушкина вышла замуж за француза и стала домохозяйкой, у нее, кажется, четверо внуков…

– А что это за парень фехтовал со стариком? Ну, этот, с густыми бровями! Я его что-то не помню!

– Да я его и сам не очень хорошо помню… – Лев заметно помрачнел. – Забыл даже, как его звали… Скользкий был тип. Ты же помнишь, в те времена в каждой киногруппе обязательно был один такой, который за всеми следил, все записывал, всем интересовался. Так вот в той группе это был он.

– Ах вот оно что! Ну, это дела давно минувших дней. А сейчас пойдем выпьем…

Надежда поняла, что больше ничего интересного не услышит, и повернулась, чтобы найти знакомую девицу, но той и след простыл. Зато она увидела в двух шагах от себя внука знаменитого путешественника, профессора Чибикова. Он разговаривал с какой-то перезрелой особой в сиреневой тунике, причем явно тяготился этим разговором. Надежда устремилась к профессору.

Подойдя к нему вплотную, она деликатно откашлялась и проговорила:

– Владимир Сергеевич, я хотела задать вам несколько вопросов…

Собеседница профессора с явной неприязнью посмотрела на Надежду и процедила:

– Вы разве не видите – Владимир Сергеевич занят!

– Но я хотела всего лишь спросить… – начала Надежда, но на этот раз сам Чибиков перебил ее:

– Я же просил, никаких интервью! Я человек непубличный, мне это все дается непросто…

– Да это не интервью, – поспешила успокоить его Надежда. – Это личное. Я хотела узнать про ту китайскую куклу, которая принадлежала вашему деду. Она сохранилась? Вы знаете, где она?

– Про куклу? – Профессор побагровел. – От вас нигде не скроешься! Вы не оставляете меня в покое! Сколько можно? Я уже сказал вашему человеку…

– Нашему человеку? – удивленно переспросила Надежда. – Я не понимаю, о чем вы говорите!

– Все вы понимаете! – отмахнулся профессор и шарахнулся прочь от Надежды.

Она попыталась догнать его, но случайно налетела на широкую мужскую спину в домотканом пиджаке. Мужчина обернулся – это был режиссер Когтюк.

– Извините… – пробормотала Надежда смущенно. – Я не хотела…

– Не извиняйтесь, милочка! – пророкотал режиссер, схватив Надежду за локоть. – Никогда, это, не извиняйтесь! Никогда и ни за что! Все, что вы делаете, должно быть, это, естественно и неповторимо! Все должно быть самовыражением, творческим актом! А зачем же извиняться за творческий акт? Если вы на меня налетели – значит, этого требовала ваша духовная сущность!

– Да нет, – смущенно пробормотала Надежда. – Ничего моя сущность не требовала… Это вышло случайно… Я не хотела… У меня и в мыслях не было…

– Постойте-ка… – Когтюк отступил на полшага, склонил голову влево и задумчиво проговорил:

– Вы – Антонина…

– Да нет, я вовсе не Антонина, – возразила Надежда. – Вы меня с кем-то перепутали… Я вообще-то Надежда…