Михаил Соколов - Хищник

Дом номер шестнадцать отличался от других типовых советских строений уже тем, что от прежней архитектуры сумел сохранить переднее крыльцо с двумя каменными колоннами, небольшим фронтоном и каким-то гипсовым барельефом, давно изъеденным солнцем, дождем и химическими красителями. К этой фасадной стене, за которой некогда начинался древний дом, впоследствие пристроили вполне современное окончание, может быть времен "хрущевок", так что получился вполне уютный на вид трехэтажный монстрик, слегка утопленный в глубину двора и огороженный высоким забором из железной сетки, крашенной зеленой краской. Этой сеткой жители, видимо, спасались от бродяг и подростков, мешавших мирному течению жизни внутри городского островка. Дом мне понравился. Кроме того, дабы дополнить картину древности и уюта, дом был увит плющом, а асфальт перед боковым подъездом разрисовали цветными мелками. На лавочке сидели три, совершенно разные старушки, у которых я и спросил квартиру Петрухина Анатолия Сергеевича. Бабушки с энтузиазмом указали на второй этаж, второй подъезд, где и находилась упомянутая квартира номер тринадцать, трехкомнатная, окно кухни выходит сюда, вон открытое окно, значит Анатолий Сергеевич дома, другие окна на той стороне, нет, вон то окно тоже его, хоть и закрытое. Скрипучий щебет бабушек я прервал, поблагодарил и скоро нажимал кнопку тринадцатой квартиры.

Я позвонил несколько раз, пока не убедился, что за дверью не слышно ни малейшего шума. Вышел из подъезда и вновь подошел к старушкам, изо всех сил разглядывавших меня с ног до головы.

- Что-то никто не отвечает, - пожаловался я. - Может он ещё не приходил? Или уже ушел? Мне на работе сказали, что Анатолий Сергеевич пошел обедать. Старушки устроили бойкое совещание и быстро пришли к выводу, что Анатолий Сергеевич дома. Дома и нигде больше. Он домой в это время не приходит, а сегодня пришел, значит дома. Если бы ушел, они бы заметили. Дома.

- А вы постучите. Может звонок не работает?

Конечно, может. Я задумчиво огляделся, думая, что предпринять. Солнце в зените. Жаркий августовский полдень. Здесь во дворе, затененном огромными липами, прохладно, уютно. Не хватает только фонтана, как в узбекской чайхане, или ручейка с журчащей прохладой. По старушкам бегала узорчатая тень, и бвсовито гудел залетевший с лугов шмель.

- Пойду попробую постучать, - сказал я. - Может, действительно, заснул?

- Идите, идите.

Особенно не надеясь, больше для очистки совести, я позвонил ещё раз. Тишина. Вынул свои ключи и открыл дверь. Вошел в полутемный коридор и прикрыл за собой дверь. Если хозяин на самом деле спит, можно будет сказать, что дверь была открыта. А если его нет, надо будет обыскать квартиру, очень удобный случай. Я прошел коридор и очутился в большой, прохладной и уютной комнате, пол которой был укрыт толстым войлочным китайским ковром с выпуклым цветным рисунком - какие-то драконы на фоне растительного орнамента. На стенах несколько светильников, большая люстра на потолке. Направо мягкий диван, рядом, возле столика, бездонное кресло. На столике большая бутылка "Мартини" и две рюмки, из которых пили - в одной ещё темнела жидкости на треть, в другой - лужица на дне. В пепельнице окурки "Мальборо". Пусто. И полная тишина.

Я вышел в коридор и проверил ванную, потом туалет. Никого не обнаружил и решил продолжить осмотр. Вдруг я осознал, что давно уже чувствую запах... аромат духов, неуловимо знакомый, но где я его последний раз удостоился ощутить? С запахами всегда так: либо память упрямо и назойливо выдает тебе живую, красочную картинку может быть ничуть не интересного тебе прошлого, либо упрямо прячет, дразня надеждой - вот-вот, сейчас, вспомнишь владелицу духов, мало ли женщин каждый день встречаешь, мало ли?.. Здесь были две двери, и обе закрыты. Одна, конечно, в спальню, другая... Анатолий Сергеевич жил один. Что может устроить себе одинокий мужчина во второй комнате: кабинет? Открыл ближайшую дверь. Еще не спальня, но широкая тахта у стены. Цветные подушки. Стенной шкаф, заполненный мужской одеждой... кожаное пальто эссесовского покроя, костюм.

Я закрыл шкаф и подошел к письменому столу... удивительно пустому. Впрочем, ничего удивительного. Петрухин жил здесь всего чуть больше трех месяцев, время, в основном, проводил на работе, там же, конечно, хранил документы. Здесь же место не для работы, скорее для отдыха и развлечений. На это намекал и запах духов, а также вино, прочие явства и неуловимые детали.