Михаил Соколов - Хищник

- Ну вот видите! - всплеснула руками Генриетта Сергеевна. - Что я говорила!

Она отвернулась. Она слепо смотрела перед собой. Красно-коричневый мотылек сел ей на плечо, повернулся, укорачивая тень от крыльев, взмахнул ими раз, другой - и застыл, как волшебная брошь, ожидавшая сигнала, чтобы развернуться, сверкнуть во всей красе.

- И не для неё Николай Олегович строил дом. Я брата хорошо знала, я все видела. Она была вначале совсем другая, потом бы он ни за что не стал заводить строительство. Недаром он ей ничего не оставил в завещании.

- Он и нам никому ничего не оставил, - зло вырвалось у Константина. Его римский профиль продолжал рдеть румянцем волнения.

- Это совсем другое дело, - сразу же не согласилась Генриетта Сергеевна. - Мы и так с голоду не пропадаем. Он знал, что все, чем мы управляем, перейдет к нам.

- Мама! - резко оборвал его сын. - Ты что, забыла, что все теперь принадлежит Аркадию.

- Ах! Боже мой! Аркадий другое дело! Аркадий наш близкий родственник, он все поймет.

Я внимательно разглядывал их всех. Меня они не замечали. Кто я был для них? Так, один из помошников Князя, почти слуга с уголовно-милицейским прошлым. Я покачал головой, вытащил сигарету, предложил Аркадию (тот взял) и насмешливо сказал:

- А день сегодня прекрасный!

В этот момент все и произошло.

Облако забрало солнце, праздничная зелень лужаечной травы и листьев живой изгороди внезапно потускнела, словно бы природа готовила фон для последующих событий; из кустов, по обеим сторонам веранды, будто ловкие черти, возникли четыре человека в черных масках с прорезями для глаз и камуфляжной форме - по два с каждой стороны - и, наведя на нас черные дула глушителей, вмиг оказались рядом.

Лишь я сумел мгновенно подобраться, но на меня сразу уставились два из четырех глушителей, причем хозяин одного из них медленно стал обтекать меня сбоку. Все остальные застыли в тех позах, которые остановило оружие: Генритта Степановна с брошкой-бабочкой на плече всплеснула руками, муж её меланхолически и успокаивающе тянулся к её рукам, отметив всплеск досады и злости, а на пришедших уставился с намерением выгнать отсюда - окрик не состоялся, а Аркадий, с усталой обреченностью просто ждал окончания того неизбежного, что сейчас-то обязательно должно произойти.

Произошло другое.

Охрана как всегда, когда она была нужна, отсутствовала. А собак, - я его знал точно - в виду прибытия гостей неосмотрительно заперли в псарне. Тот, что забрался к нам за спину, продолжал осмотрительно держать меня на мушке (Аркадий повернул ко мне голову посмотреть - дуло пистолета дернулось к нему, но тут же вернулось к более опасному объекту), а из троих перед нами один, самый маленький и широкий, тихим, грубым голосом произнес вдруг, ткнув пистолетом в Константина:

- Кто?

- Что? - не понял, или не захотел понять тот.

- Имя, фамилие?

- Самсонов Константин Сергеевич.

- Кто?

- Самсонов Сергей Николаевич.

- Кто?.. - И ещё раз. - Кто?..

Все назвались.

- Куницын! Два шага вперед!

Аркадий машинально подчинился. Я приготовился прыгнуть... Куда?.. вперед? назад?.. Один из троих, продолжая держать меня на мушке, шагнул мимо Аркадия, и в ту же секунду сзади на меня обрушилось небо. Причем, небесная лампочка разбилась о мою башку, отчего померк свет.

ГЛАВА 7

БЫКОВ РАССЕРДИЛСЯ

Невидимое сейчас солнце вышло, наконец, из-за тучки и залило этот темный мир. Сразу стало жарко, и я открыл глаза.

Череп мой раскалывался и, хоть я пролжал в беспамятстве какое-то время, мир даже не успел измениться. Чего нельзя было сказать о семействе Самсоновых, прилегших рядом в убийственно-непринужденных позах. Иначе не скажешь, потому что все трое лежали мертвыми. Стреляли профессионалы: по одной пули на человека. Сергею Николаевичу и Константину пули попали точно между глаз, а Генриетте Сергеевне один глаз выбили, и на нем, словно в этюде Босха, находилась прекрасная бабочка, успевшая вспорхнуть с её плеч и сесть сюда, видимо, привлеченная запахом крови.

Аркадия же нигде не было. Из чего я сделал вывод, что его похитили.

Не скажу, что настроение у меня было хорошее. Ладно Самсоновы, хотя жалко конечно. Но я их почти не знал, а к трупам привык ещё в Чечне, трупы дело привычное. Хуже всего было ощущать оскорбительное пренебрежение, с которым гастролеры (а напавшие были гастролерами, сомнений не оставалось) расправились со мной, отодвинув в сторону как ненужную, мешающую вещь. А Аркадия было жаль. "Скорее всего где-нибудь кончат по дороге," - подумал я И тут же сообразил, что ярость, продолжавшая душить меня, мешала и соображать: раз Аркадия не убили здесь, значит он для чего-то нужен, и, значит, пока ему особенно ничего не грозит.