Андрей Троицкий - ФАЛЬШАК

– Сейчас я тебе помогу, – сказал Ищенко.

Раскрыв перочинный нож, он разрезал кусок кожи, на котором висел отрубленный палец. Несвежим носовым платком кое-как перевязал рану, а палец отбросил в сторону. Жбанов, до боли сжав зубы, терпел.

– Ну вот, сейчас станет легче, кровь уже успокоилась, – сложив ножик, Ищенко задержал взгляд на наручных часах пленника. – Хорошие котлы. Швейцарские или подделка?

– Фирменные.

– А… Тогда я их сниму? Не возражаешь?

Не дожидаясь ответа, Ищенко наклонился, расстегнул застежку ремешка. Поднес часы к уху и, повертев их в руках, опустил в карман штанов. Он прошелся по траве, стирая ладонью с лысой башки дождевые капли. Приволок несколько палок и положил их в огонь. Уселся на пень, прикурил сигарету и стал пялиться куда-то в даль, видимую ему одному. Дождь закончился, и сквозь просветы в тучах, показались синие лоскутики неба. Жбанов решил: если не действовать сию же минуту, то он совсем задеревенеет от холода и сырости. Отталкиваясь руками от земли, он как-то неловко боком подполз к костру, будто хотел погреться. Выставил вперед поближе к огню руки, растопырил пальцы. Костер жарко разгорался, огонь лизал толстые ветки, что Ищенко притащил из леса.

– Что, холодно, братан? – Ищенко вытащил фляжку, отвинтил колпачок и, глотнув, поморщился. Пленнику водки не предложил, спрятал фляжку в карман. – Нам тут еще долго канителиться. Пока мой кент обернется… Ты, главное, молись, чтобы деньги на месте оказались.

Жбанов подумал, что толку от молитв мало, если уж ему суждено сдохнуть в этом лесу, так и случиться. Он уже приметил головешку длиной сантиметров тридцать. Толстая ветка с одного края обгоревшая, с другого еще не тронутая огнем.

– Кстати о времени, – сказал он. – Там на моих, то есть на твоих часах есть одна хитрая кнопка: летнее время. Если ее нажать, часовая стрелка перескакивает на час вперед. Или назад. В зависимости от ситуации.

– Ну, покажи.

Ищенко, сидя на пне, залез в брючный карман, нагнувшись вперед, вытащил часы, протянул их пленнику. Жбан, делая вид, что хочет взять часы и показать хитрую кнопку, тоже наклонился вперед. Уперевшись левой рукой в землю, правой он выхватил из костра головешку и, что было силы, ткнул ее горящим концом в лицо противника, метя в глаз. Но промахнулся и попал чуть выше, в левую бровь. Ищенко, вскрикнув, уронил часы в огонь, спиной повалился на землю и заорал благим матом. Жбан, оттолкнувшись от земли, поднялся, и двинул к лесу. Ищенко, катаясь по земле, выхватил пистолет и несколько раз выстрелил на звук, расстрелял всю обойму, но промазал.

Взлетала в небо воронья стая. Пули срезали с дерева большую ветку, и та едва не грохнулась на голову Жбана, но в последний момент удалось увернуться. Миновав опушку, он оказался в низкорослых зарослях молодого осинового подлеска. Сырые ветки били по лицу, под ноги попадались какие-то корни, больно ранившие ступни. Кровь из раны на ноге снова полилась, как вода из худого крана. Но он упорно брел дальше, петляя, заметая следы. Первое неприятное открытие: правая нога держала куда хуже, чем рассчитывал Жбан. Второе: он не мог бежать. Быстрый шаг – это все, что можно из себя выжать.

Несколько раз без всякой причины искалеченная нога подламывалась в колене, он терял равновесие и, выставив руки вперед, падал, ударяясь грудью и лицом о землю. Но тут же снова вставал и шел дальше, раздвигая ветви руками. Тяжелое свистящее дыхание вырывалось из груди, как из парового котла. Жбан падал, вставал и снова падал. Ступни распухли и посинели, он перестал чувствовать боль в ноге, прислушивался лишь к посторонним звукам. Нет ли за спиной погони. Кажется, все тихо. Здесь многое зависит от того, сильно ли пострадал Ищенко, получив по морде головешкой. Если он очухается быстро, пиши пропало. Зацепившись ногой за корень дерева, высоко вылезающий из земли, Жбан упал и решил, что больше не поднимется. Сил осталось только на то, чтобы медленно умереть.

Он лежал на земле, слушая свое хриплое дыхание, и думал о том, что в свое время он допустил ошибку, сойдясь с Архиповым. Жбан был обычным валютным ломщиком, кидал лохов на деньги у обменных пунктов, предлагая валюту по выгодному курсу. В последний момент, он ловко подменял сотенные купюры на бумажки достоинством в один доллар, а его напарник, подваливал к группе людей, совершавших сделку. Раскрывал липовое милицейское удостоверение и предлагал пройти с ним в отделение, чтобы там разобраться в деле по существу. Жбан и его клиенты разбегались в разные стороны, а в кармане ломщика оставалось когда двести, а когда и все пятьсот баксов. В удачные дни снимали навар и пожирнее. В неудачные дни вся выручка доставалась ментам, которые разбанковывали бабки между собой.