Андрей Троицкий - ФАЛЬШАК

Дошагав до машины тем же маршрутом, Бирюков сел за руль, вытащил из сумки две тысячи баксов передал пакет Жуку.

– Ты же говорил, что хозяева этой богадельни толкали левый спирт, – Жук, слюнявя палец, пересчитывая сотенные. – У них денег должно быть, как грязи. А там только столы, обгрызенные мышами, мониторы и еще станина печатного станка.

– Мне дали неправильную наколку, – вздохнул Бирюков. – По ошибке мы побеспокоили честных фраеров.

– Бывает, братан, – Жук спрятал деньги за пазуху. – Не переживай. Я влетал и покруче.

– По пустякам не переживаю.

Бирюков развернул «девятку» и, включив фары дальнего света, тронулся в обратный путь.

После обеда в коридоры межрайонной прокуратуры пустовали. Следователь Липатов, только что побывавший в пельменной за углом, перелистывал страницы уже закрытого уголовного дела, которое собирался списать в архив, и мучительно боролся с изжогой и сонливостью. Когда в дверь постучали, он, не поднимая головы от бумаг, сказал:

– Да, войдите.

Скрипнули петли, кто-то робко покашлял кулак. Липатов закрыл папку и, увидев на пороге кабинета свидетеля Сергея Шаталова, привстал с кресла, хотел протянуть парню руку, но передумал. За спиной свидетеля выросла фигура пожилого господина в очках и сером недорогом костюме. Липатов за долгие годы работы в прокуратуре научился распознавать адвокатов даже не по виду, по запаху, поэтому при появлении пожилого мужчины настроение, и без того кислое, сделалось совсем паршивом. А физиономия адвоката показалась знакомой, определенно следователь где-то встречался с этим типом. Возможно, встречался не раз. Вот только вспомнить не мог, где и при каких обстоятельствах.

– Вы ко мне? – спросил Липатов то ли гражданина в очках, то ли Шаталова.

– Вы же мне сами повестку прислали, – Шаталов, чувствовавший себя в следственном кабинете, как у мамы дома, присел к столу и положил перед следователем бумажку. – Вчера принесли.

– Я не тебя спрашиваю.

– Вы спрашиваете меня, – улыбнулся Пенкин. – Поэтому я представлюсь.

Он подошел к столу и развернул адвокатское удостоверение. Сейчас Липатов вспомнил, что последний раз видел Пенкина в здании Московского городского суда, когда адвоката пытались привлечь за хранение, транспортировку и распространение кокаина. По просьбе подследственного Пенкин притащил наркотики в следственный изолятор и пытался передать дурь одному авторитетному вору.

Не спрашивая разрешения, Пенкин занял свободный стул, раскрыл портфель и вытащил оттуда какие-то бумаженции.

– Хочу поставить вас в известность, что гражданином Сергеем Юрьевичем Шаталовым фирма «Костин и компаньоны» заключила договор, согласно которому я представляю интересы этого молодого человека, – Пенкин протянул следователю бланк договора, но тот лишь брезгливо отмахнулся. – Мой клиент только что подал ходатайство прокурору по надзору. Он требует, чтобы во время всех следственных действий рядом с ним находился адвокат. Нет возражений? Мой клиент также опротестовывает ваши действия.

– Вот как? – удивился Липатов, хотя удивляться было нечему. Пенкин – это непросто адвокат, а собиратель падали, пиявка, которая, присосавшись к тебе, не отлепится, пока не высосет всю кровь.

– Вы заставили Сергея Шаталова оговорить невиновного человека. Осуществили грубое психологическое давление, привезли молодого неопытного паренька с неустойчивой психикой в морг, где показали изуродованное тело гражданина Жбанова. Заявили, что труп на секционном столе – фальшивомонетчик, подельник Бирюкова. От Жбанова якобы избавились как от свидетеля, не в меру говорливого. Вы прозрачно намекнули, что пошел на убийство именно Бирюков. Но по моим сведениям, вполне достоверным, Жбанов и Бирюков даже не были знакомы. И я легко докажу эту теорему. Затем вы заставили Шаталова, перенесшего в морге тяжкую психологическую травму, написать заявление, в котором он утверждает, что якобы видел во время бандитской перестрелки у гаражей на Силикатной Бирюкова. Я настаиваю на том, чтобы вы приняли эти бумаги и приобщили их к делу. Мой клиент отказывается от своих показаний и объясняет причины своего поступка. В противном случае…

Пенкин положил перед следователем несколько плотно исписанных листков. Липатов пробежал взглядом по неровным строчкам и сказал:

– «Под ножимом» пишется, Сережа, через букву "а".

– Орфографические ошибки сути дела не меняют, – сказал Пенкин.