Фредерик Тристан - Загадка Ватикана

Они вернулись в библиотеку и, как вы уже догадались, спросили отца Грюнвальда, не числился ли в его штате какой-нибудь поляк.

— Поляк? Господи, да десятка три… После взошествия нового папы они валом повалили.

— А кто из них имеет доступ в лаборатории?

Доминиканец перебрал свои карточки. К реставрационным мастерским были прикреплены трое польских исследователей, специалистов по древним рукописям.

— Не будете ли столь любезны пригласить их? — попросил Сальва. — Мне хотелось бы с ними побеседовать.

Грюнвальд сокрушенно взглянул на профессора и бросил:

— Прошу простить, но на карточках я прочел, что эти три эксперта выехали в Польшу два дня тому назад.

Адриену Сальва показалось, что он вновь испытывает знакомое ему ощущение присутствия в ярмарочном лабиринте с зеркальными перегородками. Ему вдруг почудился воздушный призрак Изианы. Ее девичьи губки беззвучно шевелились, еще раз повторяя: «Non creder mai a quel che credi». Речь здесь шла, конечно же, не о вере, а о вечно ускользающих туманных убежденностях. В сознании старого ученого странным образом перемешались удивительная история Басофона, исчезновение Стэндапа и смертельное погружение девушки в воды Тибра.

Фикция, все это была лишь фикция, и тем не менее в ней таился некий смысл. Что за непонятная связь могла существовать между такими разными событиями, отмеченными одной и той же печатью — знаком невероятности, как если бы бумажные поля постепенно налезали на текст, покрывая его своей белизной.

Сальва давно подметил, что всякая жизнь есть черновик будущего труда. И хотя он полагал, что труд этот никогда не будет написан, но наивной надеждой постоянно оживлял черновик. Не так ли родилась идея о Боге? Иногда Адриен завидовал людям вроде Мореше или Караколли, которые доверялись убеждениям. А для него подобный вариант оставался запретным. Поддайся он этому соблазну, он презирал бы себя.

Таким образом, Сальва понимал, что текст «Жизнеописания», каким бы лживым он ни был, сам по себе представлял довольно верное отображение человеческой судьбы с ее непоследовательностью, метаниями, со странным пристрастием вписать несколько слов в белые страницы жизни. Но после ухода Изианы вселенная Сальва ужалась до этой белизны, которая, быть может, навсегда полностью накроет смысл текста, который он начал разгадывать в состоянии возбуждения.

Андриен подумал: «Человек — это не трудноразрешимая задача, решение которой предстоит найти именно ему. Человек — это загадка; и именно так к нему следует относиться. Но всегда ли случается, что загадка эта заключается в исканиях? Парадокс бездны, взирающей на тебя…»

«Сатана пришел в неописуемую ярость. Еще бы: его унизили перед подчиненными, а его дворец разрушили. В мгновение ока он очутился в Риме и, приняв обличье одного из советников императора, префекта Кая, приказал доложить о себе как о гонце, принесшем срочные известия.

Траян разрывался между восстаниями колонизированных царств на границах империи и брожениями среди рабов в предместьях столицы. Он сразу же принял Сатану, в полной уверенности, что префект сообщит ему о повсеместном восстановлении порядка. Однако это было не в интересах демона.

— О кесарь, река трудностей, встречаемых в провинциях и в городе, питается из одного и того же источника. Речь идет о сторонниках Кристуса, иудейского смутьяна, который был распят. Эти ужасные люди абсолютно не верят в богов, почитаемых Римом, и, хуже того, они отказываются оказывать почести твоим славным изображениям. Они подстрекают народ, баламутят рабов, отвлекают богатых вельмож от их обязанностей.

Император, похоже, удивился. В донесениях, получаемых им до этого, христиане описывались как безобидные, немного свихнувшиеся сектанты. Но он очень доверял Каю, поэтому выслушал его со вниманием.

— Верующие во Христа используют синагоги Средиземноморья, чтобы привлечь на свою сторону иудеев. Что же до других людей, неиудеев, то их вербуют на городских площадях, обращаясь к ним с неистовыми проповедями и прибегая к магии. К христианам примыкают многие, соблазнившиеся вечной жизнью и блаженством на Небесах.

— Принеси мне доказательство того, что эти люди замышляют недоброе против меня, тогда я строго накажу их.

— Да хоть тысячу доказательств! Достаточно прислушаться, чтобы услышать, что они болтают о наших самых священных законах. Взгляни в окно… Что ты видишь, о кесарь?

Император подошел к окну и увидел поразившее его зрелище. Человек десять мужчин деревянными колотушками пытались разбить статую Эскулапа, стоявшую напротив дворца. На самом же деле ничего этого не было: просто одна из штучек Сатаны.