Фредерик Тристан - Загадка Ватикана

Басофон выслушал историю Эленкоса, дабы умилостивить его. Когда тот умолк, он сказал:

— Я готов уверовать во что угодно, но надели меня волшебной силой, которая обратила посох против меня.

Старик, поняв, что ему не удастся вразумить молодого человека, посоветовал ему для обретения такой силы размышлять.

— Размышлять? — удивился Басофон. — Что это еще такое?

— А это значит, надо часами неподвижно сидеть и мысленно унестись к свету Божественных знаний. Пророк заверил меня, что благодаря размышлениям я избегу наказания за прошлую беспутную жизнь.

— Ну что ж, если надо, я присяду в уголке и буду размышлять, как ты велел. Но точно ли это даст мне ту власть, которую ты имеешь над палками?

Старик подавил смех, так как вконец убедился в наивности юноши. Пальцем он указал камень, на который должен сесть сын Сабинеллы».

«Басофон не знал, что ангелы опустили его недалеко от Александрии. Именно в этом шумном городе Сатана и решил встретить Великого Гермеса. Дьявол принял обличив астролога, напялив на себя одежду этих ученых: черная тога с красной окантовкой и золотое колье. Едва он появился в предместье, вокруг него собралась толпа зевак, среди которых особенно много было женщин и детей, и не отставала от него.

Гермес председательствовал на своей коллегии. Вот уже лет тридцать его сторонники жили в тревоге, ибо их преследовали самые нелицеприятные слухи. Разве не шептались, что секта так называемого Христа обвиняла все древние и почитаемые религии во лжи? Разве не отказывались эти фанатики приносить жертвы величественным изображениям под тем предлогом, что статуя не есть бог?

— Добрейший Гермес, — обратился к божеству Гермоген, — нам надо бы позаботиться о защите нашего учения, изложить его письменно и сохранить для будущих поколений.

— Трижды Великий Гермес, — добавил Термофил, — опасность уже стоит у наших дверей. Оскудение мысли, проистекающее от вредоносной деятельности варваров, может быть прекращено лишь вашим живительным словом. Пусть оно будет записано, переписано и распространено повсюду, пусть оно переживет века!

— О Гермес, бог торговли, — произнес Гермодул, — пусть написанное станет сборником твоих главных заповедей! Уверовавшие во Христа, если им удастся навязать свое верование, когда-нибудь будут нуждаться в твоих мудрых советах.

Так рассуждали ученые хранители античной традиции. Гермес со вниманием выслушал их и сказал:

— Узнал я, что один ученик Христа, по имени Павел, вместе со своим товарищем Варнавой пытались выдать себя за Зевса и Гермеса. Это произошло в Листре лет тридцать тому назад. Местные евреи схватили самозванцев и хотели забросать камнями, но тем удалось бежать. Произошедшее доказывает, что эти люди ничем не брезгуют ради осуществления своих планов. И тут из глубины послышался голос: — Не вы ли виноваты в этом? Ваш долг — наладить связь между Небом и Землею, но вы нашли удовольствие в непонятных умствованиях, а потому сожгли мосты между богами и людьми.

Слова эти были встречены неодобрительным шумком. Но все увидели астролога, бесстрашно идущего к возвышению, на котором восседал божественный Гермес.

— Пусть он говорит! — повелел Трижды Великий. Сатана продолжил:

— Да простит мне Превосходнейший мою вольность. Ваша религия поросла мхом. Нет ни одной новой мысли! На смену сверхтерпимости пришла анархия. Бесчисленные когорты богов и богинь ставят людей в тупик. Все Божественные тайны свалены в лавочки, и их продают с молотка. Вы способствовали появлению инакомыслия. Да еще какого! Религия распятого раба!..

— В сущности, — заметил Гермес, — этот Христос всего лишь подделка под Озириса. И я не вижу в этом ничего необычного. Все умирает. Все возрождается. Но то, что его последователи присваивают себе право быть единственными носителями истины, свидетельствует об отсутствии скромности. Предки наши радовались, когда возникало новое течение в религии, ибо Божественным тайнам несть числа. И каждое новое веяние дополняет старое, не уничтожая его.

— Вот именно! — подхватил Сатана. — Надо сохранить свое. Иначе что станет с красотой, наслаждением, гармонией? Вам придется поклоняться трупу, приколоченному к кресту. У этих людей — пристрастие к самопожертвованию, к страданиям. Они с презрением относятся к своему телу.

Сторонники Гермеса криками выразили свое возмущение. Слово взял Гермодул: