Анна Михалева - Мечты серой мыши

Он вздрогнул, видимо, я действительно выдернула его из пучины размышлений:

— Обычным образом. Мне приказали им заняться.

— А поподробнее.

— Несмотря на то что вы меня уже порядком утомили своими вопросами, я понимаю, как некоторые мои ответы могут быть важны в принятии вами решения, на котором я весьма настаиваю. А потому я удовлетворю ваше любопытство…

Пока он все это говорил, я подумала, что с того времени, как Свиридов стал Умберто, его мыслеизлияния стали чересчур витиеваты.

— …все дело в былом расколе Храма и чистке рядов. Начну с последнего: если в Храме устраивают чистку рядов с целью оставить лишь потомственных храмовников, исключив абсолютно всех послушников, прибывших со стороны, Храм чистят без всякого суда и следствия. Не важно, какими заслугами тот или иной послушник отличился в деле сохранения Тайн, важно лишь, есть ли у него многотомная биография или нет. Храмовники — последователи простых решений. Сказали лишних убрать — да будь там хоть президенты, — уберут, и все.

— То есть убьют?

Умберто хмыкнул, что означало, по всей видимости, «совершенно верно».

— Так получилось, что решение чистить ряды стало достоянием широких масс храмовников и послушников. Ну, и последним ничего не оставалось, как попытаться сохранить себе жизнь. Я думаю, что знакомая нам дискета была чьей-то страховкой. Вполне допускаю мысль, что некий послушник из числа программистов, работавших на Храм, подсуетился и сотворил себе прекрасную страховку. Он скачал счета Храма в банках всего мира на дискету и спрятал ее в тайник. Также он заложил программу в компьютерную систему, которую можно запустить и которая приведет в действие сложный финансовый механизм, связанный с этими счетами, а также блокирует чужие вмешательства.

— Но ведь легче нанять другого программиста, чтобы удалить этот вирус и тем самым сделать дискету бесполезной, — я пожала плечами.

— Подпустить чужого человека к своей кормушке для Храма равносильно самосожжению. А свои, видимо, ничего не могут сделать и по сей день. Иначе люди в коричневых пиджаках, как вы их называете, или, проще говоря, воины, не гонялись бы за вами с таким рвением. Теперь о главном, ваш отец был приятелем нашего программиста. Думается мне, что наш чудо-послушник разработал блестящую схему: он копирует некоторые файлы дискеты, и, подробно описав последствия работы полной версии своей программы, засылает все это в главный офис Храма. Дискету же он прячет у вашего отца забавным образом. Они абонируют сейф на ваше имя, который вы можете открыть только в случае смерти вашего отца. Храм понятия не имеет не только о вашем существовании, но и о существовании вашего батюшки. Где искать дискету, храмовники не знают, а наш программист остается целым и невредимым.

И все было бы замечательно, если бы не жажда наживы, коей так страдают все смертные. Наши друзья разрабатывают великолепный план. Ваш отец должен сделать вид, что умер. Его немногочисленным друзьям демонстрируют тело, и они подтверждают факт смерти. В силу вступает завещание. Тут на сцене появляетесь вы, открываете сейф, и р-раз, словно по мановению волшебной палочки, перед вами предстает давно потерянный отец, коему вы на радостях отдаете дискету. Однако чудо-программист погибает. Судьба, знаете ли, не всегда благоволит к нашим начинаниям. Ваш папаша в панике. Он обращается за помощью к своему приятелю — некоему Боккаччо, о котором вы немало наслышаны. Он просит его завершить план, который был намечен, то есть якобы найти его тело и с помощью отца Боккаччо засвидетельствовать его смерть.

— Что?! — я подпрыгнула столь высоко, что едва не ударилась макушкой о потолок машины.

Умберто уставился на меня в полном недоумении:

— В каком смысле «что»?

К порядку его призвал лишь возмущенный гудок летящего на нас грузовика. Моему спутнику пришлось снова обратиться к безопасному вождению.

— Что — в смысле отец, — сочла нужным пояснить я, когда немного отдышалась. — Адвокат Луиджи Мизини — отец Боккаччо? Как это может быть?!

— Что же тут удивительного, — Умберто пожал плечами. — Билл Боккаччо — известный своими подвигами с богатыми вдовами урожденный Луиджи Мизини-младший. Просто поменял человек паспорт за океаном. Да у него этих паспортов столько же, сколько липовых биографий. О нем можно целый роман написать. Займетесь на досуге, если наше приключение закончится благополучно.

— Мне больше нравится слово «когда»…