Микки Спиллейн - Я умру завтра

- Проклятие!

- Митч...

- Ох, да помолчи ты. - Повернувшись, я посмотрел на дома, грязное скопище которых грелось на солнце. - Чего ради они сидят в дерьме? Неужели это весь их мир, черт бы его побрал?

Она коснулась моей руки.

- У них мало что есть, но тут все уважают друг друга. Чиггер никогда не пойдет дорогой Билли.

- А если все же пойдет? - Развернувшись, я посмотрел на нее. Она чуть закусила губу.

- Тогда он никогда не вернется с гор.

- А если Билли пойдет по тропе Чиггера?

В ее взгляде промелькнуло какое-то странное выражение. Пожав плечами, она промолчала.

С улицы кто-то позвал ее по имени. Повернувшись, мы увидели, что там, подбоченившись, стоит Большой Джордж.

- Я должна идти. Папа и ребята уже собрались.

- Убивать?

Она с трудом перевела дыхание.

- Может быть.

- Выходит, скоро появится Билли?

Она молча поглядела на солнце, а затем, повернувшись ко мне, кивнула.

- Часа через два.

Я уставился на дома, и она перехватила мой взгляд.

- Папа и ребята хотят, чтобы все было как полагается.

- А ты?

Она нежно коснулась моей руки. Улыбнувшись, я притянул ее к себе. Тело ее было теплым и живым, и она прильнула ко мне с такой силой, словно хотела раствориться во мне. У нее прервалось дыхание, наконец ее губы нашли мои. Через долю мгновения в мире не осталось никого, кроме нас двоих. Но я заставил себя оторваться от нее и, посмотрев Кэролайн в глаза, увидел, что в них кроется.

Она убежала.

- Черт возьми, - сказал я, - убить могут только раз.

Чиггер Болиди, стоявший у дверей, ухмыльнулся.

- Хватит и одного раза, мистер.

* * *

За домами тянулся склон, густо заросший высоким сосняком, и, поднявшись на него, я смог рассмотреть горы. Они обхватывали долину сплошным непроницаемым кольцом, словно держа ее в тесных материнских объятиях.

Черт бы их побрал! Горы могут раздавить тебя на месте!

Высота и расстояние были обманчивы; создавалось впечатление, что ты находишься на арене какого-то гигантского естественного цирка. Я невольно усмехнулся, потому что определенным образом так оно и было. Я стоял на арене амфитеатра, а за мной тянулись клетки с хищными зверями, которые только и ждали, когда их выпустят на арену.

Солнце клонилось к закату, и половина этой чаши погрузилась в тень, но освещенные склоны слепили расплавленным золотом.

Красиво, подумал я. В самом деле красиво. Неплохое местечко, чтобы покончить счеты с жизнью...

Я не столько услышал, сколько почувствовал за спиной чье-то присутствие. Слегка повернувшись, словно продолжая рассматривать горы, я на несколько секунд застыл на месте. Шевеление повторилось, но я переместился так стремительно, что существо в кустах не успело и пискнуть, когда я зажал ему рот.

Я вытащил его на открытое место и не удержался от смеха, увидев большие вытаращенные глаза, которые, казалось, были, как и кожа, покрыты мурашками от страха.

- Как тебя зовут? - спросил я.

- Трамбл, - после долгой паузы с трудом выдавил он.

- Значит, Трамбл Кэхилл, - повторил я, отпуская мальчишку, который видел, как я спускаюсь с неба.

- Ты... ты убьешь меня?

Я ничего не ответил.

Он уставился в небо.

- А ты не... - и тут горло его схватило спазмой ужаса, - ты не заберешь меня... туда, наверх?

Я мог бы попугать его, но предпочел рассмеяться - лишь таким образом я мог привести мальчишку в чувство. Естественно, когда смех идет от души, это сразу чувствуется.

Он опустил руки, которыми закрывал лицо, расслабился, и в его глазах появилось осмысленное выражение. Уголки рта растянулись в улыбке.

- Я видел, откуда ты появился.

- Знаю.

- Как ты это сделал? - В голову ему пришла очередная мысль, и, насторожившись, он отодвинулся от меня. - Слушай, а ты человек?

- В полной мере.

Успокоившись, он настойчиво повторил:

- Скажи, как ты это сделал?

Не без усилий, но наконец я ему все растолковал. Я описал ему бескрайние просторы небосвода и людей, которые существуют в том пространстве. Он припомнил, что несколько раз видел огромных рокочущих птиц, проплывавших над его клочком земли, и еще ему довелось в случайном журнальчике видеть картинку машин, предназначение которых он совершенно не понимал.

Но мальчишки остаются мальчишками, и их воображение способно представить себе все, что угодно. Он смотрел на меня, как на человека, спустившегося с Луны. Когда я закончил объяснение, глазенки его разгорелись, и я понял, что обрел друга. Пусть маленького, но настоящего друга.