Тесс Герритсен - Пропавшая девушка

– О полицейских! Вот о каких!

Она запрыгала прочь.

– Что за чушь? – поморщился Адам. – Это сидит в крови и передается по наследству. Они боятся властей. Неудивительно, что у них во всем виновата полиция.

– Но Фрэн точно чего-то опасалась, – сказала Кэт.

– Джону. Он тут на всех страху нагнал.

Однако Селеста не считала разговор законченным. Просто жизнь научила ее осторожничать. Попрыгав по тротуару, она снова оказалась возле окошка Адама.

– А почему Джона думает, что это полицейские убили Никоса? – спросил он.

– У него и спросите.

– Как мне с ним встретиться?

– Никак, – ответила Селеста, сжимая скакалку. – Он с чужими говорить не будет.

– Понятно, – вздохнул Адам.

– Покажите ей фото Мэв, – предложила Кэт. – Вдруг девочка ее знает.

Адам достал из бумажника снимок:

– Ты видела эту девушку?

Селеста замерла. Она перестала прыгать и нагнулась к окошку, чтобы получше рассмотреть.

– Очень на нее похожа.

– На кого?

– На женщину Джоны.

Селеста отскочила от окошка и начала удаляться.

– Боже мой… Мэв.

Слова девчонки вышибли Адама из колеи.

– Попросите Селесту посмотреть еще раз.

На этот раз их разговор с Селестой закончился. Маленькая попрыгунья стремительно удалялась. Теперь к их машине направлялся Лиланд.

– Пора уезжать, – сказал он, наклоняясь к окошку Кэт. – Сейчас же.

– Я хочу поговорить с Джоной, – заявила Кэт.

– Он ни с кем не говорит.

– Скажи ему, что я на его стороне. Скажи, что хочу всего лишь…

– Вашу тачку подтолкнуть или сами уедете?

Это была угроза. Пока что не высказанная прямо, но достаточно ощутимая. Их присутствие начинало мешать.

– Мы тебя услышали, – сказал парню Адам и завел двигатель.

Немного проехав вперед, он развернул машину. Лиланд сердито смотрел им вслед.

– Парень не хочет рисковать? – спросил Адам, глядя в зеркало заднего обзора.

– Парень выполняет приказы Джоны.

Они нагнали Селесту, скачущую по тротуару. Девчонка ненадолго остановилась и помахала им. Затем, сообразив, что за ней тоже наблюдают, схватила концы скакалки и запрыгала по Южному Лексингтону.

Вот уже два дня доктор Герберт Эстерхаус не появлялся дома. Он жил под вымышленным именем в захудалом отеле с громким названием «Кров святого Франциска». Он не спускался в ресторан, заказывая еду в номер. Отель не был из разряда комфортабельных. Чаще всего в таких местах останавливались коммивояжеры, весьма ограниченные в средствах. Обветшалые простыни, вытертый ковер. Вода, текущая из гостиничных кранов, имела ржавый оттенок. Однако номер вполне отвечал потребностям Эстерхауса. Здесь он мог спрятаться и обдумать следующий шаг.

Выбор у него был невелик.

Эстерхаус не сомневался, что его вскоре арестуют. В «Сигнусе» началось расследование о хищении зестрона-Л. Не сегодня завтра полиция займется личными делами сотрудников лаборатории и проверками на детекторе лжи. Эстерхаус знал, что провалится. По одной простой причине: он виновен.

Он мог бы бежать из города. Сменить имя, документы. Такое с ним уже было. Страна большая. В ней полным-полно городишек, где можно спрятаться. Но он устал прятаться, устал привыкать к новому имени. Целых десять лет он вживался в личность Герберта Эстерхауса. Он любил свою работу. В «Сигнусе» его профессионализм ценили и уважали. Что еще важнее, там ценили и уважали его самого. Даже мистер Куонтрелл.

Сохранятся ли хоть крупицы этого уважения, когда в корпорации узнают, чтó он сделал?

Эстерхаус подошел к окну номера. День был ветреным. Ветер нес по улице обрывки бумаги. Отель находился в центральной части Альбиона. Отнюдь не город его мечты, но он привык к нему. Здесь у него был дом, хорошая зарплата, работа в одной из самых современных и динамичных корпораций. По субботам он ходил в клуб народных танцев, а воскресными вечерами посещал занятия по акварельной живописи. Правда, рядом не было любимой женщины, но он не оставлял надежд, что Мэв к нему вернется.

– Здесь мой дом, – сказал он себе, вздрогнув от звука собственного голоса. – Я здесь живу. И я никуда не собираюсь уезжать.

Второй вариант: во всем сознаться.

Естественно, будут последствия. Скорее всего, с работы его выгонят. Но, учитывая обстоятельства, понимая, что он действовал по принуждению, возможно, к нему проявят снисхождение. Особенно когда он назовет имена и укажет места.

«Ей-богу, на этот раз я никуда не побегу».

Эстерхаус схватил телефонную трубку и набрал домашний номер Адама Куонтрелла. Говорят, признания облегчают душу.