Тесс Герритсен - Пропавшая девушка

– А вы знаете?

Адам открыл рот, но говорить не стал, заметив заинтересованность на лицах врача и медсестры.

– Вы собираетесь накладывать ей швы или нет? – накинулся он на доктора.

– Я так надеялся услышать конец этой истории, – признался тот.

Он наложил последний шов и обрезал нитку.

– Все готово. Через пять дней приходите снимать.

– Спасибо, это я умею и сама.

Кэт села. Стены кабинета покачивались, словно она сидела в лодке. Пришлось немного обождать, пока окружающий мир обретет неподвижность.

– Когда вам делали последнюю прививку против столбняка? – спросил врач.

– Два года назад. Я постоянно прививаюсь.

– Сутки это место не мочите. Дважды в день протирайте раствором перекиси. Если заметите покраснение или почувствуете жар, позвоните.

Кэт расписалась на бланке.

– Но мы всегда рады вас видеть, – бросил ей врач, открывая соседнюю дверь. – С удовольствием послушаю еще какую-нибудь историю.

Они вышли в больничный вестибюль. Кэт ждала, пока Адам позвонит себе домой. Естественно, за счет вызываемого абонента. «Гвардия» Мэв обчистила их до последнего цента. Внезапное безденежье заставило Кэт ощутить собственную беспомощность. В кассе она была вынуждена сказать, что пришлет оплату почтой. Кассирша даже не удостоила ее ответом. Только кивнула. К чему тратить слова на тех, у кого при себе нет даже десяти долларов?

– Томас выезжает, – сказал Адам, вешая трубку. – Мы довезем вас домой.

– Кто такой Томас?

– Некто вроде Пятницы. Думаю, ему не понравится, когда он увидит остатки смокинга. Он его так старательно наглаживал.

Кэт оглядела свою измятую кофточку:

– Наверное, мне стоит одолжить вашего Пятницу. Вместе с утюгом.

Они сидели и ждали. Мимо прошла медсестра, неся кофе в пластиковой чашке. Кэт с удовольствием выпила бы кофе, но пустой карман в щель кофейного автомата не сунешь.

«Так меня еще не обчищали», – подумала она.

Прошло полчаса. Сорок пять минут. Время двигалось к полуночи, но жизнь в «Хэнкок дженерал» не замирала. К стоянке подъезжали медсестры, которым сегодня дежурить в ночь. Они выходили из машин, неся зонтики и мешки с едой. У входа стоял вооруженный охранник, пристально вглядываясь в каждого, кто входил. Это была медицина переднего края, и «Хэнкок дженерал» представлял собой эквивалент полевого госпиталя. Любое ножевое и огнестрельное ранение, имевшее место в радиусе трех миль, любое отравление, приступ или попытка суицида… всех их привезут или приведут сюда, в отделение экстренной помощи. Сюда же попадут и жертвы передозировки наркотиков. Новые Никосы Бьяджи и Джейн Доу.

– Он тоже лежит здесь, – сказала Кэт. – В отделении интенсивной терапии.

– Кто? – не понял Адам.

– Никос Бьяджи. Я сегодня ездила сюда. – Она покачала головой. – Вид у парня был плачевный. Не знаю, чем он ширялся, но эта гадость сильно ударила ему по мозгам и по почкам.

Адам молчал. Отстраненно. Для него существовала только Мэв.

– Местный врач сказал, что это какой-то новый наркотик. Ни с чем подобным он раньше не сталкивался…

В мозгу Кэт вдруг пронеслась мысль, от которой ей стало зябко. Она посмотрела на Адама. Тот отвел глаза.

– Вы говорили, что нашли для Мэв работу. В «Сигнусе»?

– Да, – вздохнул он.

– А в каком отделе?

– Я не понимаю ваших умопостроений.

– Так в каком отделе?

Он снова вздохнул, показывая ей, как безумно он устал.

– В научно-исследовательском. Она убирала в лаборатории. Следила за автоклавом. Обычная работа. Для всего остального требовалось образование.

– Над чем работала лаборатория?

– Над разными проектами. Диапазон широкий: от антибиотиков до восстановителей волос.

– А над аналогами морфина?

– Послушайте! – раздраженно бросил Адам. – Мы – фармацевтическая компания. Болеутоляющие средства пользуются огромным спросом на рынке.

– Я хочу знать: велись ли в той лаборатории работы над чем-то принципиально новым? Над средством, которое больше нигде не разрабатывается?

Он кивнул. Не сразу и очень неохотно.

– Это… прорыв. Или станет прорывом, если мы сможем устранить побочные явления. По своим свойствам это средство близко к природным эндорфинам. Оно воздействует на те же энзимные рецепторы, что и морфин. Липнет к ним, словно какой-нибудь суперклей. Плюс длительный срок действия. Это может стать идеальным болеутоляющим для тех, у кого рак в последней стадии.

– Длительный срок действия? Какой?

– Одна доза устраняет боль на семьдесят два часа. Возможно, больше. Это преимущество нового препарата и… его недостаток. Мы проводили эксперименты на животных. Передозировка чревата длительной комой.