Марина Ефремова - В омут с головой

— Михалыч, пойдем к ним сходим.

— He-а, Леха. Душа горит, похмелья просит. Давай сначала вмажем, а потом куда угодно.

— Сейчас, Михалыч, хоть одним глазком глянем, да и ключей у меня от дома нет, все равно надо к Ольге идти.

— Ох, елки, грехи наша тяжкия. Ну, пошли, коли так, — вздохнул Михалыч.

Вход к Орловым был со стороны хозяйственного двора. Сама квартира располагалась на цокольном этаже здания. Из прихожей стариков в покои хозяев вела внутренняя лестница. Она закрывалась с обеих сторон, но у Ольги Степановны всегда были ключи от всех дверей.

Алешка вообще не любил ключей, старался никогда не брать их с собой. Ему было приятней, вернувшись домой, позвонить в дверь: дома ему открывала домработница, а здесь — Ольга Степановна. И теперь у него тоже не оказалось их. Мама забрала с собой ключи и от входных дверей дома, и от ворот. Странно, почему Павел Николаевич не запер ворота. Тревога все больше и больше охватывала Алешку.

Они подошли к дверям Орловых. Тишина. Алешка постучал, позвал. Никто не отозвался. Он толкнул дверь. Она тихо, без шума и скрипа отворилась.

— Алешка, ну тя, леший! С тобой точно страхов натерпишься. Не ходи туда!

— Михалыч, миленький, родненький, — немного дурашливо стал упрашивать Алешка, — ну пойдем вместе.

— Нет уж, «зяблики», не пойду. — Он отошел от дверей, присел на скамейку у крыльца и закурил.

Алешка постоял в нерешительности и, перекрестившись, вошел внутрь.

Он нашел их в спальне. Ольга Степановна лежала на кровати, руки сложены на груди. Одета, как обычно, даже волосы уложены, волосок к волоску. Как бывший студент-медик, Алешка сразу понял, что умерла она не сейчас. Он присмотрелся к ее лицу, и что-то его в нем насторожило. Что-то было не так, понял он. Она улыбалась. Улыбалась так, как в его сне в автобусе. Павел Николаевич сидел на полу, рядом с кроватью. К кровати был привязан его ремень, шею опоясывала петля, образованная из ремня. Орлов умер не сейчас. Алешка дотронулся до него — он был холодный.

Алешка вышел из квартиры Орловых и с удивившим его самого спокойствием закрыл за собой дверь. Присел рядом с Михалычем, взял у него недокуренную папиросу, оторвал мокрую часть фильтра, затянулся.

— Ну? — спросил его Михалыч.

— Оба. Иди, вызывай милицию.

— Ну, ты, брат, даешь, с тобой опасно дело иметь. Ты покойников находишь, как грибы в лесу собираешь, все парами да кучками. Их-то кто ж?

— Да, похоже, сами. Она на кровати лежит, он в петле рядом сидит.

— Господи, помилуй! — перекрестился Михалыч и пошел со двора. Алешка не мог больше сидеть здесь один, поднялся и вышел за ворота дачи. А куда идти?.. Он опустился на корточки прямо у ворот. Сложил руки на костлявых коленях и уткнул в них лицо. Вещим оказался сон в автобусе!.. Он понял, почему довольно улыбалась Ольга Степановна: теперь она навсегда рядом с ним, со своим Илюшенькой. Она осталась верна ему, а Павел Николаевич — ей.

Алешкины мысли переключились, как телевизионный канал. Надо сообщить родителям. Он никак не мог вспомнить, когда мама собиралась вернуться обратно. Она поехала хлопотать о месте для Ольги Степановны, только ей теперь уже ничего этого не надо. Она обрела место в самой лучшей больнице. Кто будет хоронить стариков? Наверное, все придется делать его родителям. Вряд ли Татурин-старший захочет принимать в этом участие, тем более после того, что перенес совсем недавно сам.

Алешка поднял глаза к небу. Все так же плыли по небу облака, все так же солнце продиралось сквозь густые сосновые лапы. Все так же, как было полчаса назад, но тогда он гнал от себя страшные предчувствия, а теперь вот они оправдались.

Алешка увидел подъезжающий со стороны КПП милицейский «уазик». Он остановился у ворот, открылась передняя дверца, и из нее на землю выпрыгнула Лина. Из задней дверцы вышел тот самый майор, имя которого Алешка так и не узнал.

— Слушай, Корнилов, ты когда нам перестанешь трупы поставлять? — грубовато сказал майор с ироничной интонацией.

Лина молча стояла, прижимая к груди ту же дерматиновую папку, что и в прошлый раз. Алешка продолжал сидеть, лишь молча поднял голову и посмотрел на Лину, с которой расстался всего час назад. Они обменялись взглядами и поняли друг друга без слов. Он перевел взгляд на майора, спросил:

— Извините, как вас зовут?

— Ох ты какой! — продолжал ухмыляться майор. — А то не знаешь?

— Извините, — сказал Алешка, глядя снизу вверх и щурясь от солнца. — Но мы так и не были представлены друг другу в прошлый раз. Получается неравноправие, вы меня знаете, а я вас нет.