Марина Константинова - Тридцать три несчастья

Когда они вернулись, был уже девятый час вечера. С трудом запихнув в ребенка манную кашу и забыв искупать его, она отправила сына спать. Мальчик, перевозбудившийся за день, никак не засыпал, и Любка уже битый час пела ему все колыбельные, какие только знала. Но двухлетний малыш не успокаивался. Он не хотел лежать в кроватке, лез к маме на ручки и болтал всякую чепуху.

У Любки с гастролей завелась привычка каждый вечер выпивать бутылку красного вина. Так ей было легче засыпать. Только так она могла отключаться от мыслей о Кирилле. Целыми днями она его люто ненавидела и проклинала себя за глупую доверчивость. Зато по вечерам, во время ритуального распития, жизнь не казалась ей такой мрачной. Пропустив пару стаканов и с наслаждением затягиваясь сигаретой, она вспоминала его взгляд, нежно обращенный к ней, его слова, сказанные ей в постели, его смешные остроты, его гордость за нее перед друзьями. И она опять любила его, любила до смерти, каждой клеточкой своего тела ощущая его прикосновения. И она мстительно мечтала о том дне, когда он явится и упадет к ней в ноги, а она холодно отвергнет его. И она каждую ночь прокручивала в голове свою отповедь ему, а потом без снов проваливалась в объятия Морфея.

Она взяла Коляна на руки, прошла в кухню, откупорила бутылку и, прихватив ее вместе со стаканом, вернулась в детскую. Кое-как уложив ребенка в кроватку, она немного выпила и тихонько запела:

Колян улыбнулся, пробормотал: «Мама, се… се», что означало еще-еще, и блаженно потянулся.

широко зевая, продолжала Любанька.

Мальчик закрыл глазки, повернулся на бочок и наконец засопел. Любка сделала глоток, долгожданное тепло разлилось по телу, голова слегка закружилась. В предвкушении сладостных мечтаний она убавила свет в ночнике и подоткнула под Коляна одеяльце.

И вдруг, ну надо же такому случиться, в прихожей раздался звонок.

«Ах, мать твою, кто бы это? Нашли время!» Любка тихонько встала, на цыпочках вышла из детской и, аккуратно прикрыв за собой дверь, отправилась открывать.

На пороге стоял Кирилл.

Неприбранная, в засаленном халате, вмиг забывшая обо всех своих планах мести, Любка оторопело отступила на шаг назад. Кирилл вошел. Он захлопнул дверь и, схватив Любку в охапку, прижал ее к себе. Она сжалась в комок и очень простенько сказала:

— Поздновато что-то. Я тебя не ждала.

— Врешь… — Кирилл не отпускал ее и нежно целовал в висок.

— Ко мне нельзя. Колян дома. Уходи. — Любаня вырвалась и оттолкнула Кирилла.

Кирилл упал на детский стульчик, нелепо раскинув колени, улыбнулся и ответил:

— Никуда я отсюда не пойду.

Любка прижалась к стене, неуклюже спрятав руки за спину. Она смотрела на Кирилла своими огромными голубыми глазищами и не верила, что все это правда. Кирилл откровенно любовался ее растерянным видом, распахнутой грудью и бившейся на шее синей жилкой.

Оба молчали. Любка — смущенно и испуганно, Кирилл — спокойно и уверенно.

Вдруг дверь в маленькую комнату отворилась, и оттуда, волоча за собой на веревке красного пластмассового коня, вышел мальчик. Потирая кулачком заспанные глаза, он таращился на маму и незнакомого дядю. Он уже приготовился зареветь, но дядя выкарабкался из его стульчика, подошел к нему, наклонился, подхватил хрупкое тельце и легко поднял его над головой:

— Ну, мужик, давай знакомиться. Меня зовут Кирилл. А ты кто?

С визгом взмыв под потолок, Колян сверху посмотрел на маму. Она улыбалась. И тогда он очень серьезно ответил, глядя на незнакомца сверху вниз:

— Я Колян.

— Ну и молодец. — Кирилл прижал его к груди и чмокнул в щеку. — А я — твой папа.

— Что-что? — возмущенно вскинулась Любка.

— Молчи, женщина, когда мужчины разговаривают.

Мальчик обхватил Кирилла за шею, и они скрылись в детской.

Махнув на все рукой, Любка поплелась в кухню. Через десять минут Кирилл вернулся, держа в руке ее бутылку.

— Он спит.

Кирилл достал из шкафчика стаканы и разлил вино. Один осушил залпом, второй протянул Любане. Но Любка отвела его руку и спросила:

— Зачем все это?

— Солнышко! Главное в жизни — это правильный выбор. — Кирилл уселся на табурет и положил узкую ладонь Любке на колено. — Я его сделал. Завтра мы пойдем в загс.

Любка промолчала, но не шелохнулась. Кирилл выпил ее вино и надкусил заветренную половинку яблока.