Ричард Старк - Проклятый изумруд

-- Ничего сложного, -- возразил Дортмундер. -- Еще одно похищение.

-- А что на этот раз надо стянуть?

-- Гринвуда.

-- Что?!

-- Гринвуда, -- повторил Дортмундер. -- Его адвокат считает, что у него нет ни малейшего шанса выбраться.

-- Выходят, нам нужно проникнуть в тюрьму? -- спросил Чефуик.

-- И выйти оттуда, -- уточнил Келп.

-- Будем надеяться, -- добавил Дортмундер.

-- Добровольно отправиться в тюрьму, -- ошеломленно сказал Чефуик. -Это ставит интересные вопросы.

-- Вы хотите, чтобы я вел машину? -- вдруг ожил Марч.

-- Точно. -- изрек Дортмундер.

Марч нахмурил лоб и сделал большой глоток пива.

-- Что тебя беспокоит? -- спросил Дортмундер.

-- В машине с заведенным мотором, среди ночи? У тюремных стен? Не могу себе представить. Для меня здесь нет интересных вопросов.

-- Если не будет подходящих условий, мы не будем браться за дело, -заверил Дортмундер.

-- Никто из нас не жаждет оставаться в тюрьме больше одной или двух минут, -- заявил Келп Марчу. -- Если возникнет угроза, что наше пребывание затянется там на годы, -- не беспокойся, мы бросим эту затею.

-- Мне нужно быть очень осторожным, я единственный кормилец у матери.

-- Разве она не водит такси? -- спросил Дортмундер.

-- Только не ради денег, -- ответил Марч. -- Она занимается этим, чтобы общаться с людьми, а не сидеть дома.

-- А что за тюрьма? -- поинтересовался Чефуик.

-- Мы все еще посмотрим на нее, -- пообещал Дортмундер.

-- А пока у меня есть вот это.

И он начал раскладывать на столе содержимое трех конвертов.

На этот раз Келла провели в другую комнату, но он спохватился:

-- Эй, погодите!

Чернокожий секретарь в дверях повернулся.

-- Да, сэр?

-- А где биллиардный стол?

-- Что, сэр?

Келп выразительно повертел руками, словно совершая удар кием.

-- Ну, биллиард... Зеленый стол с дырками.

-- Да, сэр. В другой комнате, сэр.

-- Вот та комната мне и нужна, -- сказал Келп. -- Проведите меня туда.

Секретарь нерешительно застыл, явно не зная, что делать.

-- Ну же, -- поторопил Келп, -- мне охота погонять шары.

-- Я не уверен...

-- Я уверен, -- успокоил его Келп. -- Не сомневайтесь, действительно охота. Идем же!

-- Да, сэр, -- сдался секретарь. Он проводил Келла в комнату со столом и удалился.

Келп уложил двенадцать шаров, всего четыре раза промахнувшись, и уже метил в тринадцатый, когда вошел майор Айко.

-- Салют, майор! -- воскликнул Келп, отложив кий. -- Я принес новый список.

-- Давно пора, -- буркнул майор и метнул хмурый взгляд на биллиардный стол. Айко, казалось, был чем-то недоволен.

-- Как это "давно пора"? -- запротестовал Келп. -- Прошло меньше трех недель.

-- В прошлый раз вам понадобилось две недели.

-- Тюрьма охраняется не так, как музей.

-- Все это я понимаю, -- проворчал майор. -- Но я выплатил вам три тысячи долларов, не считая того, что мне стоило материальное обеспечение, а до сих пор ничего не получил.

-- Неужели так много? -- Келп покачал головой. -- Так или иначе, вот список.

-- Спасибо.

Майор, насупившись, прочитал список, потом спросил:

-- Грузовик?

-- Причем не краденый, иначе я сам занялся бы этим, -- ответил Келп.

-- Но грузовик же очень дорогой.

-- Да, но после выполнения работы вы сможете его продать.

-- Это займет у меня некоторое время, -- сказал майор, еще раз пробежав глазами список. -- В остальном никаких проблем.

Вы заберетесь по стене, да?

-- Что поделаешь, у них там стены, -- бросил Келп и подошел к столу. Он взял кий, закатил в лузу тринадцатый, а затем и девятый шар.

-- Этот грузовик должен быть быстроходным?

-- Мы не собираемся никого обгонять.

-- Значит, годится и подержанный?

-- Но с бумагами все должно быть в порядке, чтобы показывать в случае чего.

-- А если взять на прокат?

-- Валяйте. Но если все сорвется, чтоб до вас не добрались.

Помните, для чего он нам нужен.

-- Я буду помнить, -- сказал майор. -- Теперь, если вы закончили игру...

-- А может, заделаем партию?

-- Простите, -- произнес майор с застывшей улыбкой, -- я не играю.

Из окна своей камеры Алан Гринвуд мог видеть асфальтированный прогулочный дворик и наружную, побеленную известью стену тюрьмы. Он проводил у окна весь день, потому что не любил ни своей камеры, ни своего напарника по камере. Оба были серые, грубые, старые и грязные. Но камера, по крайней мере, не действовала на нервы, а компаньон проводил долгие часы" копаясь в пальцах ног, а потом нюхая руки. Гринвуд предпочитал смотреть на двор для прогулки, стену и небо. Он сидел здесь уже месяц, и его терпение истощилось..