Роб Томас - Вероника Марс

Только вместо тщеславного, ленивого и некомпетентного шерифа Лэмба теперь у нас тщеславный, ленивый и продажный шериф Лэмб . Она посмотрела на сидящего от нее через стол со свирепым лицом Лэмба. Его только что оставили с носом, и ему это было не по душе.

В комнате было необычайно людно. Вероника с Китом сидели напротив Дэна Лэмба и Петры Ландрос. Майк, Марджи и Элла Деуолт прижимались друг к другу по левую руку от Вероники. За ними стоял Крейн. Справа от Кита сидели Скотты. От Кита до Лиэнн было рукой подать, и по позвоночнику Вероники каждый раз пробегал беспокойный электрический заряд, когда она смотрела в их сторону.

Кит и Лиэнн не виделись уже больше десяти лет. Их развод прошел быстро и безболезненно, простой подписью на листе бумаги. Вероника беспокоилась, что, стоит им оказаться в одном помещении, произойдет реакция сродни взаимодействию материи и антиматерии, которые взрываются со вспышкой ослепительного света. Но произошли только улыбка и рукопожатие. Цивилизованная встреча.

– Здравствуй, Кит.

– Лиэнн. Рад тебя видеть. Но мне очень жаль, что при таких обстоятельствах.

И они сели. Больше ничего.

Вероника посмотрела на лица всех собравшихся за столом. Глаза Майка Деуолта сияли от облегчения. Марджи не могла унять рыданий и не отнимала от лица огромный платок. Элла была так бледна, что ее глаза и губы казались чернильными кляксами на листе бумаги. Позади них Крейн стиснул спинку стула до белизны в пальцах. По другую сторону стола Таннер и Лиэнн держались за руки. Хантер сидел у Лиэнн на коленях, положив голову ей на плечо и ни на кого не глядя.

Все они только что услышали, что их детей убили, а спустя считаные секунды получили то, что казалось помилованием. В воздухе витало боязливое облегчение.

– Пришло сообщение с адреса, в котором были только непонятные цифры, – Майк положил телефон на стол. – Но в письме был звуковой файл. Доченька, как это называется?

– МП-три, – ответила Элла тихо и отстраненно.

– МП-три, – повторил он. – Вот, послушайте.

Он включил запись. Из динамика раздался механический мужской голос, явно искаженный каким-то модулятором.

«Деуолты, ваша дочь жива. Если хотите снова увидеть ее, неукоснительно следуйте нашим указаниям. Мы требуем шестьсот тысяч долларов немечеными банкнотами с непоследовательными номерами. Соберите деньги в небольшой кейс. Не пытайтесь подкладывать следящие устройства и краску – за это вы поплатитесь жизнью вашей дочери. Не привлекайте полицию – за это вы поплатитесь жизнью вашей дочери. Мы свяжемся с вами вечером двадцать шестого числа и сообщим, где оставить деньги. Не пытайтесь обвести нас вокруг пальца, мы следим за каждым вашим шагом.

На данный момент она жива и здорова, но очень напугана. Чтобы доказать, что она жива, мы попросили ее сказать что-нибудь, что известно только ей. Она говорит, что однажды вы случайно ей рассказали, что она была зачата под «I’d Do Anything For Love» Мита Лоуфа. Она говорит, что об этом известно только вам, мистер и миссис Деуолт.

Не пытайтесь нас перехитрить. Если вы точно выполните все наши указания, к концу недели ваша дочь вернется к вам. Мы не хотим применять насилие, но, если понадобится, мы его применим».

Лица Марджи за платком совсем не стало видно, только ее всхлипы громко звенели в притихшей комнате. Элла с испуганным лицом обняла ее за шею худой рукой. Сначала никто ничего не говорил.

– Кто-то отслеживал поступления на сайте, – сказала Вероника. Ее голос казался слишком громким среди всеобщего молчания. – Они просят ровно столько, сколько насчитывает сейчас фонд. Это не совпадение.

– У нас почти то же самое, – сказал наконец Таннер. На нем была футболка с напечатанным на груди изображением его дочери с большой розовой надписью «Найдите Аврору» сверху. Морщины у него на лице казались глубже и резче, чем раньше. Он нажал кнопку на своем телефоне, проигрывая сообщение.

Он был прав: запись дословно совпадала с предыдущей, пока речь не зашла о доказательстве того, что девочка жива.

«Аврора рассказала, что они с Лиэнн вместе пекли пряничные блинчики посреди ночи во время последнего запоя Таннера. Вы ждали его возвращения домой и пекли блины, чтобы скоротать время, и скормили их потом собаке» .

– Это было несколько лет назад, – прошептала Лиэнн. – Ей было двенадцать или тринадцать. Мы, кажется, даже никогда об этом не вспоминали с тех пор, – она судорожно вздохнула и огляделась по сторонам с широко открытыми, полными надежды глазами. – Но это же хорошие новости, верно? Это значит, девочки живы. И значит, мы можем их вернуть.