Марина Серова - Предчувствие конца

Мой пистолет гавкнул всего дважды.

— Ой, бли-ин! — задумчиво сказал один из громил и лег на рубероид щекой. Другой промолчал, но так же послушно лег рядом. Думаю, если я ничего не перепутала в неверном свете фонарей, оба были живы. Ну, более или менее.

Теперь Табаки остался со мной тет-а-тет.

— Наконец-то мы одни! — игриво проговорила я и крутанула пистолет на пальце.

Маленький гангстер шагнул назад — раз, другой…

— Эй, стой, погоди! — воскликнула я, убирая оружие в кобуру под мышкой. — Не надо прыгать с крыши. Не покидай меня так скоро, Табачников! Нам еще о многом нужно поговорить. Вот, к примеру: сколько тебе заплатили, чтобы ты меня убрал? Ну скажи, мне же интересно. А еще…

Но Табаки так и не узнал, о чем еще я хочу спросить его. Маленький гангстер внезапно выхватил пистолет и выстрелил в меня.

— Надо же, попал! — сказала я, падая на колени. Ну ни за что бы не подумала, что у этого шибздика может быть оружие!

Второй выстрел отбросил меня к самому краю крыши. Ну, подойди же, чтобы меня прикончить! Ближе, детка, еще ближе! Ты пожалеешь, что на свет родился…

Но Табаки не желал рисковать.

— Ничего личного, — повторил маленький гангстер и выстрелил. Три пули ушли в белый свет как в копеечку, зато четвертая попала мне прямо в голову.

Я еще успела почувствовать, как меня катят к краю крыши, слышала, как пыхтит Табаки, взваливая меня на парапет.

А потом меня подхватила весенняя ночь, и ветер вволю наигрался моими волосами.

Я открыла глаза и уставилась на спинку дивана. Узор из розочек на бежевом фоне в мелкий рубчик был мне хорошо знаком. С минуту я полежала, пытаясь вспомнить, где я нахожусь, и понять, что вывело меня из состояния крепкого здорового сна.

Я дома — это точно. Стерильная белизна больницы осталась позади. Длинный коридор, лампы дневного света на потолке, операционная, реанимация… палата для выздоравливающих, потом первые шаги по коридору на дрожащих от слабости ногах… долгие часы реабилитации, упражнения до седьмого пота, до звона в ушах. И наконец возвращение домой, слезы Милы и даже звонок из Владивостока, на который я не пожелала ответить — звонок от отца, с которым я не разговариваю со дня смерти матери. Да, все это было, и все это в прошлом. Два месяца прошло с той ночи, когда я так неосмотрительно подставилась под пули Табачникова и его команды.

Теперь я дома, и разбудил меня какой-то шум. Осталось встать и выяснить, что это было.

Я откинула плед, которым Мила ухитрилась накрыть меня, когда я задремала на диване в гостиной, и с некоторым трудом спустила ноги на пол. Бок отозвался тянущей болью. Да, спасибо, я еще не забыла, куда именно угодила пуля этого подонка Табаки…

— Я вас прошу, не надо! Уходите, вы ее разбудите! — услышала я из коридора умоляющий голос тети.

— Ну как же так, — виновато произнес мужской голос.

Что там творится, в конце концов?!

— Мила, я не сплю. Сейчас выйду! — крикнула я и нашарила тапочки.

Придерживаясь за стенку, я вышла в коридор и остановилась, привалившись к дверному косяку. Мила держала оборону против высокого старика в светлом костюме. Седые волосы мужчины были зачесаны назад, а глаза вытаращены, отчего он слегка напоминал профессора из моего любимого фильма «Назад в будущее». Громким шепотом старик повторял:

— Ну как же так? К кому же нам еще обратиться?!

— Не знаю! — возмущенно отрезала тетушка. — Вызовите полицию, в конце концов! Моя племянница — частное лицо, кроме того, она больна…

— Тетя, я здорова, — сказала я довольно громко.

— Ну вот, вы ее разбудили! — всплеснула руками Мила. — Это возмутительно!

— О чем идет речь? — поинтересовалась я. Кажется, я уже видела этого старика. Да, точно, мы несколько раз сталкивались на лестнице и в лифте. Сейчас, дайте мне минутку… Это Александр Арнольдович Кирпичёв, наш сосед с верхнего этажа.

— Евгения Максимовна, нет сил больше терпеть! — сосед прижал руки к груди несколько театральным жестом.

— Простите? — поморщилась я. Голова после сна соображала неважно.

Старик тяжело вздохнул:

— Я говорю о ваших новых соседях! Ну тех, что живут напротив. Вы только послушайте! — старик поднял вверх палец. — Это же Содом и Гоморра!

Я прислушалась. Действительно, откуда-то доносились звуки глухих ударов, звон бьющегося стекла и отборный, лишь слегка приглушенный кирпичными стенами мат.

— У нас новые соседи? — Я посмотрела на Милу. Напротив нас проживала симпатичная пожилая пара. Их собачка Пунечка иногда гадила на наш коврик, но сердиться на это дрожащее интеллигентное существо было невозможно. — А где Иван Георгиевич и Марья Семеновна?