Анатолий Степанов - Вечный шах

- Господи, какой же ты пошляк, - вполне искренне удивился Виктор и встал из-за стола. - Наелся-напился? Пошли в комнату, я устал за столом сидеть.

- Ну, будешь этот эпизод записывать? - спросил режиссер, когда они устроились в креслах. Виктор окинул голову на спинку кресла, закрыл глаза, как поручик, ответил:

- Не-а.

- Я же все равно это сниму, Витя, а ты, может, какую-нибудь детальку яркую найдешь.

- Расскажи что-нибудь, Андрюша, а то я скучаю здесь один.

- Вот так всегда: все на режиссера. А большие деньги платят вам, излил обычную, но неизбывную боль в связи с непомерными профессиональными нагрузками и малой оплачиваемостью их нечеловеческих усилий. Излив, сообщил: - Я экспедицию ликвидирую.

- Как так?

- Сцену комиссара с Анной и сцену у землянки в павильоне сниму.

- А подсечка? Это же пролог, без нее никак нельзя!

- Не могу я это там снимать, понимаешь, не могу, после того, что произошло. Этот идиот Серега все время перед глазами стоит.

- Уж очень мы впечатлительные.

- Не надо, Виктор. Я не успел тебя тогда спросить: что с ним все-таки происходило? Он же последние часы жизни у тебя в номере провел.

- Я по-настоящему ни черта не понял, Андрей. Ну, взвинчен был, истеричен даже. Особого значения я этому не придавал: мало ли что в запое померещится.

- Но он же что-то говорил тебе!

- Все мерзавцев каких-то поминал. Будто угрожают ему.

- Старые связи по рэкету? Он, как говорят, в свое время в эти игры играл?

- Говорят, - согласился Виктор и повторил: - Только я ни черта не понимаю, Андрей.

- Дела. - Режиссер локтями оперся о колени, ладонями растер лицо. Казалось бы, какое мне дело до этого несчастного Сереги, а вот засел в башке клином и сидит. Даже снится иногда. Я поэтому даже экспедицию ликвидировал, Витя. Может, в московской маете отряхнусь.

- А как же с подсечкой? - напомнил бессердечный сценарист.

- Завтра в Битцевском конно-спортивном комплексе снимем. Договорились уже.

- Так вам и разрешат выездное поле взрывами ковырять! - не поверил Виктор.

- Мы там поблизости подходящую лужайку нашли.

- Кто трюк исполняет? - с надеждой спросил Виктор. И во исполнение надежды:

- Никифоровская группа.

Повезло. Повидаем Петюшу. Виктор, покряхтывая, поднялся с кресла, походил по комнате, проверяя, возможен ли для него завтрашний поход. Ныла поясница, поскрипывали суставы, отдавалось в правом боку. Но терпимо, терпимо.

- Ты завтра за мной машину пришли. Я хочу посмотреть, как снимать будете.

- А грипп? - полюбопытствовал насмешливый режиссер.

Бродили по лужайке, которые по неотложным делам, которые от безделья, многочисленные члены съемочного коллектива. Операторская команда под зычный рык шефа катила кран, пиротехники копали ямки, художник с декоратором сооружали как бы сломанное и обгоревшее дерево. Прочие суетились просто так: показывали режиссеру, что тоже трудятся.

В этой мельтешне, что-то измеряя шагами, невозмутимо шествовали два бойца времен Гражданской войны, в высоких несегодняшних сапогах, в гимнастерках с разговорами. Один, правда, в полном параде: при портупее, при шашке и в буденовке, а второй с непокрытой головой и распояской.

- Петро! - заорал Виктор ликующе.

Тот, что с распояской, обернулся на крик и тоже обрадовался:

- Витек! Подожди меня, через полчаса освобожусь и поговорим!

Теперь пристроиться где-нибудь посидеть полчасика. А то и прилечь в укромном местечке на травку. Побаливало еще телосложение, побаливало.

- Виктор Ильич, можно вас на минутку, - позвал женский голос.

Добродушная девица с черным чемоданом-ящиком улыбалась ему. Гримерша Валя.

- Ты-то что здесь делаешь, Валюша? Общий же план!

- Комиссаров паричок привезла. Не дай бог, шлем у трюкача с головы свалится, и он у нас блондином окажется, - объяснила Валя свое присутствие и поманила Виктора пальчиком. - Идите ко мне.

Виктор подошел. Валя профессионально осмотрела фингал, потом нежно ощупала. Открыла свой чемоданчик, поискала в нем что-то, приговаривая:

- С таким лицом людям показываться нельзя, Виктор Ильич. Сейчас мы вас слегка затонируем, и будете вы смуглый красавец без синяков. Только придется дня три, пока синяки не сойдут, немытым походить.

Смуглый красавец лежал на траве и смотрел в небо, когда к нему подошел боец Красной Армии. Подошел, сел рядом, обхватил руками высокие сапоги и спросил:

- Как живешь, Витя?

- Как в раю, - ответил Витя, с трудом перевалился со спины на живот, глянул на Петра и сказал: - У меня к тебе серьезные дела.