Елена Басманова - Карта императрицы

Карл Иванович говорил долго и сбивчиво, обращая внимание лишь на то, чтобы художник не бросился и прямо здесь не прибил трясущегося от страха воришку.

– Это судьба, – сказал наконец дрогнувшим голосом Роман Закряжный.

– Да, да, судьба, рок, провидение, фатум... – подхватил Вирхов. – Я вижу, господин Закряжный, вы действительно очистились духом, кротки стали, аки агнец Божий...

– Это – судьба, – повторил Закряжный. – Господин следователь, позвольте мне взять этого мальчишку на воспитание.

Вирхов поперхнулся и уставился на художника.

– Предстоит судебное разбирательство, господин Закряжный, и будущее ребенка еще под вопросом.

– Посодействуйте, Карл Иваныч, замолвите словечко, век Бога молить за вас буду, – с необычной горячностью обратился к Вирхову живописец. Я вам не все рассказал о себе. Умолчал о позорных страницах жизни своей. Но Бог взял – Бог и дал.

– Выражайтесь яснее, господин Закряжный, – перебил его Вирхов.

– Видите ли, в юные годы свои соблазнил я некую девицу непорочную, да страсть к художеству пожирала меня, уехал я в столицу, поступил в Академию... Забыл про нее... А она, оказывается, брюхата была... Потом узнал, что растет у меня сын, да чахлый, болезненный... Долг христианский исполняя, не оставлял я заботами женщину несчастную с чадом моим на руках, тайно переплавлял им деньги, вырученные за свои работы. Но, видимо, грех мой был более искупительных усилий... Умерли оба, и мать, и сын, в одночасье, от чумной заразы. И сына моего назвала она, как говорили мне, Клавдием...

– Теперь понимаю, – признал озадаченно Вирхов, – действительно, похоже на судьбу.

Он отошел от художника и приблизился к бледному мальчишке, потерявшему дар речи.

– Ну что, Клавдий Иваныч, хочешь начать новую жизнь? – спросил Вирхов. Можешь подмастерьем стать, в доме хорошем жить, не побираться, не валяться в отбросах? Учти, такое везение лишь раз в жизни случается!

Мальчишка сопел и не говорил ни слова.

– Ну ладно, – сказал Вирхов, – устал я от вас, утомился. Да и вам, прежде чем об общей участи думать, поближе узнать друг друга не мешает. Отправляйтесь оба в камеру – там на нарах и поговорите. Сейчас распоряжусь, чтоб обед вам принесли.

Письмоводитель сделал знак художнику и воришке покинуть кабинет и вместе с ними пошел выполнять распоряжение. За ними выскользнул и кандидат.

Карл Иванович почувствовал, что тоже порядком проголодался. Заказать обед в ближайшем ресторане? Или воспользоваться давешним приглашением Полины Тихоновны, съездить пообедать на Большую Вельможную? Тем более что и повод есть весьма пристойный – вернуть ее милому племяннику саквояж с медицинскими принадлежностями, да и выяснить, что лежало в саквояже Крачковского, не мешало бы...

Вирхов так серьезно обдумывал возникшую перед ним дилемму, что не сразу заметил, что в кабинете вновь возник юный кандидат.

– В чем дело, Павел Миронович? – спросил он, неожиданно обнаружив перед собой симпатичного юриста.

– Пришло сообщение из Скотланд-Ярда, – ответил Тернов. – Помните, вы отсылали запрос относительно мистера Стрейсноу?

– Помню, – устало кивнул Вирхов. – Грош цена их ответу, если подозреваемый уже мертв и преступление раскрыто.

– Совершенно согласен с вами, Карл Иваныч. – Тернов вертел в руках бумагу.

– Давай уж, прочту...

Вирхов взял лист бумаги и начал читать вслух: «Скотланд-Ярд. Лондон. На ваш запрос относительно мистера Чарльза Дж. Стрейсноу отвечаем, что означенный господин является младшим отпрыском в семье уэлльского баронета Дж. Стрейсноу. Получил хорошее образование, вращался в высоких кругах, но вскоре был изгнан из приличного общества и проклят отцом за природную слабость, выражающуюся в немотивированных припадках клептомании. В марте 1900 года украл золотой ошейник с собаки лорда Отерберна, в марте 1901 года похитил из оранжереи лорда Датфорда укоренившийся черенок редчайшего тибетского растения. В марте 1902 года незаметно вынес из редакции журнала „Стандарт магазин“ описание летательного аппарата на совершенно новых принципах. В данный момент Скотланд-Ярд подозревает мистера Стрейсноу еще в одной беспрецедентной краже, совершенной в марте 1903 года. Будем признательны, если вы сообщите нам о местонахождении мистера Ч. Дж. Стрейсноу».

– Дмитрий Андреевич, конечно, человек достойный, как уважительно он отзывался о Вдовствующей Императрице. Но в нем есть внутренняя напряженность. Так бывает, если ребенок не знал подлинной материнской ласки. Не всем сиротам так везет, как мне с Полиной Тихоновной, – делился своими впечатлениями доктор Коровкин, трясясь рядом с Мурой в пролетке. – Меня тронуло, что на его столе стоит портрет его матери. Они очень похожи, такой же могучий лоб, несимметричные брови...